Кажется, мужик не сразу осознал, что ему говорят.

– Да вот тут у меня, госпожа... – хуторянин достал из-за пазухи затертый листочек бумаги, – я еще господина кастеляна просил прикупить али мне денег дать, я бы сам того…

При упоминании о кастеляне Ольгу ощутимо передернуло. Вот же мразь! И увезли уже подонка, и забыть бы! Сколько раз уж прокляла мерзавца, а все мало, куда ни ткни – последствия его подлости вылезают! И не раз еще аукнутся.

Оля вдумчиво просмотрела список. 

– Сам купишь. А я постою рядом и поучусь. Я и половины слов не знаю. – В обучающей программе от доброго доктора оказались существенные пробелы. – Договорились? Только денег у меня не так чтобы много. Кровные вкладываю, помни об этом.

И вот теперь Агав мял свой листочек в потной ладони, маялся над прилавком со всяким скобяным хламом, не осмеливаясь купить хоть что-то. Спрашивать госпожу он не решался, сказала же – не понимает. Вона морщится как. 

Знал бы он, что морщилась Оля не от брезгливости к гвоздям и прочему металлическому крепежу, а от его качества. Кованые гвозди – та еще эстетика. Вот новые, а вот явно уже использованные и выпрямленные. А в остальном – все было знакомо и понятно. И скобы строительные, и петли дверные. Старшо́й же завис над изрядным куском мелкоячеистой сетки и жевал губу, не решаясь хотя бы прицениться.

– Зачем тебе это? – поинтересовалась Оля, отведя несчастного Агава в сторону. – Гвозди – понимаю, а сетка зачем?

– Сито последнее, пуйфинов промывать, совсем прохудилось, – уныло пожаловался хуторянин.

Оля из его речи выцепила главное: это необходимо для работы и слово «последнее».

– Ям с пуйфинами сколько?

– Три, – машинально ответил Агав.

– Значит, купим на три! Что еще нужно?..

И понеслось. Ольга металась от прилавка к прилавку, а Пашка подпинывал в спину невинную жертву экстремального шопинга, чтоб не зависал и не мямлил над каждым вопросом, приговаривая:

– Дядь, шевели ногами…

– Веревку надо? Дядь, хорошую бери! Мы не настолько богаты, чтоб фигню покупать.

Наконец, Агава отправили восвояси, все равно в коляске пассажирам уже места не было. Кажется, старшо́й словил нехилый культурный шок от нашего скоростного закупа. Особого времени на раздумья у Ольги не было, а поддержать и порадовать хуторян хотелось. Ладно, продукты. Одних круп три вида, и овощи, и соль, и бочонок масла. И гвозди, и сетка, и пяток хороших лопат. Венцом всему была клетка с птенцами домашних ворлушек и мешок корма для них. Хорошую породу госпожа Тётёля выбрала, яично-мясную, и наказала строить им сарай, который почему-то звала курятником. Что за курятник? И зачем его строить? Есть же опустевшие дома, а при них теплички – найдется куда несушек выпустить. Если бы Агав знал, что Ольга планирует при каждом дворе птичник завести, да так, чтобы яиц да убоя и хутору на прокорм, и на нужды крепости хватало, он бы, наверное, в обморок хлопнулся.

А Ольга до слез расстроилась, что деткам гостинца не купила – просто не попалось на глаза, она и забыла.

3. Глава 2

Какой чудесный день...

Раим Шенол, грозный попечитель Восточного Корпуса наездников, расслабленно стоял на крыльце местного департамента магии. Он с удовольствием подставлял лицо еще не жаркому солнцу и был чрезвычайно собой доволен – визит получился весьма плодотворным.

Реализация нгурульего яда – это, конечно, важно, но всего лишь повод, чтобы покинуть крепость. Отмаза, как сказал бы Павел. Для Ольги. Не хотелось ее волновать раньше времени. В этом желании было нечто эгоистичное – нравилось лавэ, когда его помощница деловита и спокойна. И совсем туго было, когда она встревожена или возмущена. Переживала Ольга забористо и подолгу – кому из эмпатов такое понравится? Зато когда она общалась с нгурулами, на Раима снисходило умиротворение, которое считал для себя недоступным. Раньше.