К луже со всех сторон спешили охранники, продавцы и уборщики. Рыба докувыркалась уже до касс, и оттуда доносились удивленные возгласы (вовремя заметивших) и ругань (сначала наступивших).

Я быстренько ретировалась в соседний ряд – не дай бог, решат, что это я так удачно тюкнула по какой-то критической точке! – и углубилась в отдел женской одежды. Нервно покопалась в контейнере со скидочными маечками… и тут только до меня дошло, ЧТО это было.

Попятившись к примерочной кабинке, я задернула плотную шторку, села на корточки (может, вообще лечь – вдруг в следующий раз из пулемета пройдутся?!) и трясущимися руками раскрыла мобильник. Как же позвонить с него 02?! Код города надо набирать или просто две цифры? А может, для мобильных телефонов у милиции есть специальный номер? Я попробовала и так, и эдак – не соединили. Ах, черт, это просто сеть пропала, в гипере вообще связь плохая. Поводив мобилкой по кабинке, я словила минимальный «квадратик», но тыкаться в кнопки уже не стала: первый шок прошел, и я начала рассуждать более-менее здраво. Ну хорошо, и что я им скажу? Точнее, что они мне скажут? «Гражданка, прекратите истерику, обратитесь к охране гипермаркета или приезжайте к нам в участок»? Ага, тут же по всему магазину камеры развешены! Никто в здравом уме не решится здесь на преступление – не согласовав его с теми, кто сидит за пультом. А «к нам» еще доехать надо! Фильмы ужасов, где героиня испуганно цокает каблучками по безлюдной парковке, а за ней по стене крадется черная зловещая тень с кривым ножом, живо перестали казаться мне такими уж дурацкими.

Я лихорадочно пролистала телефонную книгу. Родители отпадают сразу, Вадима давно пора отсюда стереть, Вера за мной на другой конец города точно не поедет, хоть и клялась в вечной дружбе, Олег в командировке, Надька в декрете… я уставилась на последнюю строчку. А почему бы и нет?! Учитывая, что все неприятности начались именно с его появления…

Вызов пошел, на экране замигала мультипликационная антенна. Хоть бы он опять не отключил телефон!

– Але?

– Са-а-ань, – провыла я под аккомпанемент зубов, – в меня стреляли!

На том конце так долго молчали, что я не на шутку испугалась – не услышать бы в ответ гудки.

– Ты где? – наконец спросил мужик. В трубке потрескивало, доносились обрывки голосов и музыки.

– В гипермаркете у Мирошниченко… в примерочной кабинке возле женского отдела…

– Стой там. Щас буду. – Саня дал отбой.

Всю глубину сотворенного мной идиотизма я начал осознавать лишь на остановке.

Не, ну, в самом деле – нашел, к кому сунуться… контуженный! А ведь если б утром чуток пошевелил мозгой, мог бы сообразить, что Леночка не простой свидетель, а ключевой, и бумажкой «явиться для дачи показаний» не отделается. Блин, приди тот опер на пять минут раньше, мы б с ним у подъезда нос к носу столкнулись.

А еще – если, опять же, подумать – удивительно, что Лена меня не сдала с потрохами. Не друг, не брат, не сват – сослуживец без году неделя, вдобавок разыскиваемый убивец. Другая небось весь мировой антитеррор вызвонила б, пока я у нее в кресле дрых.

Ну да ладно. Повезло дураку второй раз, конкретно так повезло – но дальше на везение уповать не стоит. Дальше надо действовать по-умному.

Вариантов же дальнейших действий лично я видел аж три штуки.

Первый был самым легким – добровольно явиться в ментовку и понадеяться, что хоть и неродная для меня, но все равно доблестная белорусская милиция поверит в мою невиновность и «дружным кагалом», как любил говорить сержант Тележкин, бросится на розыски настоящего убийцы. На данный момент путь этот мне категорически не нравился: я, может, местами и дурак, но не идиот. А поверить в то, что менты будут чего-то там копать, уже имея такого роскошного подозреваемого… не, ребята. Фантастика в соседнем отделе – а здесь у нас жизненная трагедия… пополам с народными белорусскими сказками, блин.