– А без нее вы смогли бы спасти столько людей?

– Нет, она была нам нужна.

– Наслаждайся победой. Сегодня удачный день. Остался один вопрос. Как ты узнала, куда отправлять пленников? Не магия, а логистика.

– У меня есть карта. – Губы Гленны тронула улыбка. – Я уже вычислила кратчайшую дорогу до больниц на тот случай, если кому-то из нас потребуется помощь. Так что оставалось лишь следовать карте.

– Карта. – Засмеявшись, Блэр сделала большой глоток. – Ну, ты даешь, Гленна. Молодец. Будь ты на стороне вампиров, нам бы несдобровать. Ну и денек, – вздохнула она. – Черт возьми, я прокатилась верхом на драконе!

– Забавно, правда, как удивился Ларкин, узнав, что у нас нет драконов? – Теперь смех Гленны звучал непринужденнее. Она поставила чашки и блюдца. – А как он выглядел? Я иногда рисую драконов.

– Думаю, примерно так, как ты себе это представляешь. Золотистого цвета. Длинный сильный хвост – прихлопнул им парочку вампиров. Тело больше похоже на волну, чем на змею. Да, длинное волнистое тело, хвост, голова. Золотистые глаза. Боже, как он был красив! И крылья – широкие, остроконечные, прозрачные. Чешуя размером с мою ладонь, всех оттенков золота, от совсем темного до самого светлого. И такой быстрый! Боже правый, какая скорость! Словно скачешь верхом на солнце. Я даже…

Она умолкла, увидев, что Гленна, облокотившись на стол, с улыбкой наблюдает за ней.

– Что?

– Да я подумала, кого ты описываешь: дракона или мужчину?

– Мы говорим о драконе. Но мужчина тоже хорош.

– Красив, очарователен и с сердцем победителя.

Блэр вскинула брови.

– Эй, тебе не кажется, что ты совсем недавно обручилась – с другим?

– Но не ослепла. К вашему сведению. В глазах Ларкина появляется странное выражение, когда он смотрит в твою сторону.

– Возможно. Может быть, когда-нибудь я подумаю об этом. Но теперь… – Она соскользнула со стола. – Пойду наверх и приму душ. Хочется расслабиться и согреться.

– Блэр? Иногда сердце победителя бывает очень нежным.

– Я не собираюсь разбивать сердца.

– Я имела в виду и твое тоже, – пробормотала Гленна, оставшись одна.

Проходя мимо библиотеки, Блэр услышала доносящиеся из-за двери голоса и подошла поближе, пытаясь узнать их. Убедившись, что это Ларкин беседует с Мойрой, она направилась к лестнице. Больше всего на свете ей хотелось смыть с себя морскую соль, запах крови и смерти.

На самом верху Блэр остановилась, увидев в полутьме коридора Киана. Ее пальцы автоматически потянулись к дротику за поясом, и она не стала делать вид, что это движение было случайным. Условный рефлекс. Она – охотник, он – вампир. Они оба должны понять и переступить через это.

– Рановато сегодня встал, да?

– Брат совсем не заботится о моем отдыхе.

В вампире, смотрящем на тебя из полутьмы, есть что-то неестественно сексуальное, подумала Блэр. Или, возможно, это имеет отношение именно к этому конкретному вампиру.

– Хойт сам мало спит.

– Я знаю. У него больной вид. Только… – Губы Киана медленно расплылись в натянутой улыбке. – Он человек.

– Скажи, ты специально тренировался искусству обольщения: бархатный голос, неотразимая улыбка?

– Я таким родился. И умер тоже. Мы с тобой когда-нибудь помиримся?

– Мы уже помирились. – Блэр увидела, что взгляд Киана скользнул по ее руке, сжимавшей дротик. – Ничего не могу с собой поделать. – Она убрала руку и сунула большой палец за ремень. – Рефлекс.

– Ты получаешь удовольствие от того, чем занимаешься?

– Думаю, да – в определенной степени. У меня неплохо получается, а делать то, что умеешь, всегда приятно. Это мое. Такая уж я есть.