– У нас есть мечи, заколдованные Мойрой и Хойтом. Огненные мечи.

Блэр недовольно передернула плечами. Она не любила объяснять очевидное.

– Я не сомневаюсь, что мы захватим с собой на тот свет нескольких вампиров. А потом они получат и нас, и мечи.

– Твои слова разумны – признаю. Но так тяжело просто стоять и ждать, ничего не предпринимая.

– Если команда магов не подведет, значит, мы приехали не зря. Ты слишком хороший боец, и я не хочу тебя потерять. Так что не пытайся совершить невозможное.

– Спасибо за похвалу. Вообще-то ты скупа на комплименты. – Ларкин улыбнулся; капли морской воды сверкали у него в волосах. – Я не войду в пещеры. Даю слово. – Он протянул руку и, когда Блэр взяла ее, легонько сжал пальцы девушки. – Но ничто нам не помешает подпустить в дыру немного огня, если эта чертова скала откроется. «Заявить о себе», как ты выражаешься.

– Думаю, этого делать не стоит. Но уж больно ты самоуверен, Ларкин.

– Таким уж уродился. А что мне еще остается?

Он повернулся к дамбе и прислонился спиной к мокрой от брызг скале. «У него такой расслабленный и непринужденный вид, словно он сидит в гостиной у камина», – отметила Блэр.

– У нас есть немного свободного времени. Может, расскажешь, как ты впервые поняла, что рождена охотиться на вампиров?

– Хочешь услышать историю моей жизни? Прямо сейчас?

– Надо же как-то убить время. – Ларкин пожал плечами. – Кроме того, мне любопытно – признаюсь. В Гилле я не верил во все это, ни на йоту. Но теперь… – Он задумчиво посмотрел на каменную дамбу, покрытую дерном. – А что мне еще остается?

«Ну что ж, придется рассказать», – подумала Блэр. Она встала рядом с Ларкином и повернулась так, чтобы видеть один склон утеса; Ларкин наблюдал за другим.

– Мне было четыре года.

– Маленькая. Слишком маленькая для того, чтобы понимать природу существ, которые прячутся в темноте. То есть чтобы отличать их от теней, которые ребенок принимает за чудовищ.

– В нашей семье все немного иначе. Я думала, что охотником будет мой брат. Ревновала. Наверное, соперничество родных братьев и сестер – это естественно. – Блэр сунула руки в карманы плаща, теребя пластмассовую бутылочку со святой водой, которую захватила перед отъездом. – Ему было шесть с половиной. Отец занимался с ним. Простейшая акробатика, основа боевых искусств, владение оружием. В доме тогда царила напряженная атмосфера. Родители были на грани развода.

– Почему?

– Такое случается. – Может, в мире, где живет Ларкин, небо всегда розовое, а любовь – вечная. – Люди разочаровываются друг в друге, чувства умирают. Кроме того, моя мать устала от вечного отсутствия отца. Ей хотелось нормальной жизни, и она совершила ошибку, выйдя замуж за того, кто не мог удовлетворить это ее желание. Она все время устраивала скандалы, а отец игнорировал ее и продолжал заниматься с братом.

«Значит, – подумал Ларкин, – на Блэр никто не обращал внимания. Бедная маленькая овечка».

– Поэтому я все время приставала к отцу, чтобы он обратил внимание и на меня. Я пыталась повторить то, что делает брат.

– В детстве младший брат ходил за мной тенью. Наверное, везде одно и то же.

– Донимал тебя? Раздражал? – уточнила Блэр.

– Иногда просто сводил с ума. А иногда я не обращал внимания. Когда он рядом, им можно помыкать. Кроме того, какая-никакая, а компания.

– То же самое было и у нас с братом. Все случилось в спортивном зале – он у нас находился в том месте, где обычно устраивают гостиную. – «Но для гостиной в первую очередь нужна семья». – Чего только там не было: штанга, гимнастический конь, брусья, кольца. Одна стена полностью зеркальная.