– Да, все в порядке.

– Тогда целую тебя. До свидания!

– До свидания, – пробормотал Петровский и убрал аппарат.

В отеле ему отвели обычный одноместный номер. Номер ему понравился. Большая комната с видом на Гайд-парк. Петровский умылся и уселся на стул в ожидании Жуковского. Тот прибыл ровно через час. Олигарх был абсолютно точен. Когда раздался звонок в дверь, Святослав Олегович поднялся и открыл ее, даже не глянув в глазок. На пороге стоял Глеб Моисеевич. Он был ниже среднего роста, лысоватый, похожий на юркую крысу, готовую сбежать при малейшей опасности. Разговаривая, Жуковский иногда всхлипывал носом, словно у него был постоянный насморк.

Увидев гостя, Петровский посторонился, пропустил его в номер. И лишь когда Глеб Моисеевич захлопнул дверь, они несколько церемонно поклонились друг другу – никто из них не разрешил себе первым протянуть руку. Нет ничего более уморительного, чем встреча двух мошенников, когда каждый из них знает, что его собеседник может не просто обмануть, но и отказаться от всех ранее существовавших договоренностей. И оба обладают примерно равной информацией друг о друге. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

Жуковский прошел в комнату и, взяв стул, сел без приглашения. Святослав Олегович подвинул второй стул, устроился рядом.

– Итак, – начал Глеб Моисеевич, – вы решили сами прилететь в Лондон? Зачем вы захотели меня видеть? Я думал, мы обо всем договорились с вашим представителем. Кстати, у вас очень толковый и деятельный советник. У нас с ним оказалось много знакомых по Америке. Или вы хотите изменить наше соглашение?

– Нет. Двенадцать процентов более чем достаточно. Но я просил бы вас перевести эти акции в другое место. На представительство нашей компании в Литве. Я дам вам точный адрес.

– Все двенадцать процентов акций? – быстро переспросил Жуковский. – Я думал, что их нужно разделить. Десять – в ваше агентство и два – в какой-то «Вымпел».

– Мы решили несколько изменить схему перевода акций в доверительное управление, – пояснил Петровский. – Так будет лучше и для нас, и для вас.

– Не возражаю. Но я хотел бы задать вам только один вопрос и получить на него по возможности конкретный ответ. Я прекрасно знаю, что ваше агентство «Миллениум» тесно связано с нашим нынешним правительством. Более того, знаю, что во время последних президентских выборов вы и ваши сотрудники сыграли ведущую роль в избрании главы государства. Кстати, тогда мы с вами неплохо сотрудничали. Но почему вы теперь решили мне помочь? Группа Алентовича может оказать вам гораздо более существенную поддержку, чем я. У них сейчас больше возможностей, больше денег и свои люди в правительстве. Почему вы решили поставить на аутсайдера?

– В человеческое благородство вы, конечно, не верите? – усмехнулся Петровский.

– В ваше не верю. Извините, но я привык говорить конкретно. Вы никогда не сделаете ничего себе во вред. Вы известный прагматик и циник, господин Петровский. Тогда почему?

– На комбинате был убит директор, – напомнил Святослав Олегович.

– И вы решили стать народным мстителем? – иронично хмыкнул Глеб Моисеевич. – Бросьте, не нужно вспоминать директора, хотя покойный был очень неплохим человеком и специалистом. Именно он вывел комбинат из прорыва. Но теперь мало быть только хорошим специалистом. Нужно быть не просто бизнесменом, но еще и политиком. Покойный Илья Федорович им не был и не понял сложности игры. Поэтому его убили.

– На Нижнебайкальском комбинате был убит директор, – повторил Петровский, – и поэтому мы решили проверить финансовые возможности предприятия. И с удивлением обнаружили, что американский банк «Голдман Сакс» выдал ему огромный стомиллионный кредит. Этот факт нас очень заинтересовал. У меня неплохое аналитическое агентство, мои люди быстро выяснили, сколько на самом деле стоят акции комбината. Алентович все просчитал правильно. Если бы речь шла только о том, чтобы отнять у вас комбинат, никто в мире не встал бы на вашу защиту. И я бы никогда не рискнул сделать вам такого предложения. Но сейчас несколько другое положение. Алентович не просто хочет отнять у вас контрольный пакет акций, он собирается обанкротить производство, в которое известный американский банк вложил сто миллионов долларов, очень приличную сумму. А это значит, что банк потребует дополнительной ревизии и независимой аудиторской проверки, прежде чем будет принято решение по банкротству. Вот тут-то сразу и всплывет сумма в двенадцать миллионов долларов чистой прибыли за прошлый год. Никто в такой ситуации не разрешит Алентовичу обанкротить комбинат. А в результате его акции взлетят до небес.