– Чем занимаешься? – спросил он.

– Да ничем, – ответил Билли. – Географию учу.

– Географию, – Константин сжал в кулаке ложку. Почему он никак не может полюбить сына? Чего ему не хватает? “Говори, – мысленно приказал он. – Расскажи мне про географию”.

– И что вам задали по географии? – спросил он и, положив ложку, ткнул вилкой в отбивную.

Покажи мне, какое место ты занимаешь на карте мира. Мальчишка, который все время о чем-то думает, живет книгами. Который не желает запоминать названия инструментов и равнодушен к играм на открытом воздухе.

Билли пожал плечами. Он открыл коку, та зашипела.

– Латинскую Америку, – ответил он. – Основные предметы импорта и экспорта.

– Ну да, – сказал Константин. – Импорт и экспорт. Из Латинской Америки целыми кораблями алмазы везут, верно?

Билли смерил его взглядом пустым, но удовлетворенным. Константин этот взгляд знал. Маска победителя, совершенное спокойствие высшего существа.

– Нет, пап, – с нарочитым терпением сказал Билли. – Не алмазы. Они экспортируют, ну, в общем, бананы, кофе. И еще кое-что.

Константин почувствовал, как в груди его закипает гнев. Ладно, может, он и ошибся. Может, алмазы добывают в другой стране. В Африке или в Бразилии.

– А ты у нас умный, да? – сказал он. – Очень умный мальчик.

Возможно, тон его оказался более резким, чем он хотел. Иногда то, что он говорил, резало Константину ухо несоответствием его душевному настрою.

– Не знаю, – сказал Билли.

– Не знаешь. Ладно, а что ты знаешь? Я все время слышу от твоей матери, какой ты умный.

Он вглядывался в лицо сына. Билли стоял перед ним – хрупкое сооружение из костей и бледной кожи. В глазах мальчика, слишком больших для его головы, сменяли одна другую непонятные мысли.

– Где находится Коста-Рика, пап? – вдруг спросил он.

– Что?

– Коста-Рика. Страна такая. Ты знаешь, где она?

– Причем тут Коста-Рика?

– Просто я забыл, где она, – сказал Билли. – К северу от Панамы или к югу?

Константин отмахнулся от него.

– Иди, – сказал он. – Доучивай свои уроки.

– Ладно, – отозвался Билли.

Он взглянул на Мэри, и та отвела глаза в сторону с таким откровенно заговорщицким видом, что у Константина перехватило дыхание. Похоже, они строят общие козни, делятся соображениями о его недостатках. Билли глотнул коки и пошел к двери. Походка у него была аккуратненькая, девчоночья. Наверное, он может встать на носочки да так и стоять, не качаясь.

– Послушай, мистер, – сказал ему в спину Константин. – Мне не нравится твое поведение.

– Оставь его, Кон, – сказала Мэри. – Поднимайся наверх, Билли.

Билли обернулся. Лицо его было искажено чувством, назвать которое Константин не взялся бы. Может быть, бешенством. Может быть, страхом.

– Как называется столица Северной Дакоты, пап? – спросил Билли.

– Ты что мне хочешь сказать? О чем ты говоришь?

– Кон, – произнесла Мэри. Опасливое предчувствие, прозвучавшее в ее голосе, лишь сильнее распалило Константина.

– А сколько будет семью девять? – спросил Билли. – И как пишется слово “рифма”?

– Предупреждаю тебя, мистер. Какого дьявола ты о себе возомнил?

– Я – умный мальчик, – ответил Билли. – Ты сам так сказал.

– Ну так и убирайся отсюда. Считаю до трех, и чтоб духу твоего здесь не было. Раз.

Билли вышел из кухни. Константин увидел облегчение на лице Мэри. Она держала в руке список.

– Два, три, – досчитал Константин.

И повернулся к стойке, чтобы переложить наконец еду на тарелку. Он уже подцепил вилкой отбивную, когда с лестницы донесся голос Билли:

– Столица Северной Дакоты – Бисмарк.

Константин выскочил из кухни и взлетел, перескакивая через ступеньки, по лестнице. Билли он настиг на верхней площадке. Мэри что-то вопила за его спиной, совсем рядом, но крики эти только распаляли Константина. Он схватил Билли за костлявые руки, оторвал его от ковра.