― Точно? ― не столько разочаровано, сколько чисто ради развлечения уточняет он.

― Верняк.

― А с тобой?

― Дядя, я, конечно, привезла с собой Стокгольмский синдром как сувенир и мечтаю сдаться в плен, но не тем, кто мне в отцы годится. Вы свободны. Не вынуждайте звать охрану и жаловаться на домогательства, ― осаждают его предельно равнодушно, переключаясь обратно на меня. ― Ну так что, бабочки в животе, все дела?

― Нет никаких бабочек!

― Значит, куколки ещё в коконе томятся. Подождём, пока вылупятся.

― Слушай, завязывай, ― начинаю злиться. ― Он мне даже не нравится. Грубый, резкий, вспыльчивый, нестабильный, вечно себе на уме ― ты бы с таким связалась?

― Ещё как. Вот ты сейчас говоришь и прям слюнки текут. А фотка есть? Я тебя сколько просила, ты так и не скинула.

― И где бы я её взяла? Попросила бы попозировать? "Улыбнись как разок без оскала, мне тебя подружке показать надо", да? Завтра сама и увидишь. Познакомишься.

― О, непременно! Познакомимся, ещё как!

Сколько азарта, сколько азарта-то у человека. Её бы энергию, да в полезное русло.

***

― Увидела.

― Чё? ― озадаченно моргает Сорокин, когда Скворцова перекрывает ему проход в кабинет, разглядывая как диковинного зверька.

― Увидела, говорю.

― Поздравляю. Брысь с дороги.

― А познакомиться? ― протягивают ему руку, брякающую от многочисленных браслетов. ― Карина.

― Веришь ― нет, вообще насрать. Брысь, говорю, ― раздраженно отпихивают её, проносясь мимо меня и, как уже стало обычным, не соизволяя даже мельком взглянуть.

― Фу таким невежливым быть, ― оскорблённо потирая плечо, подруга плюхается рядышком.

Для неё место и бронировалось всё это время. Не нужно мне левых соседей.

― Ну что, познакомилась? ― усмехаюсь. ― Слюнки всё ещё текут?

― Не. Слюнки засосались обратно, а вот мозжечок активизировался. Слушай, не знаю ― почему, но мне его лицо кажется ужасно знакомым.

― В ментовке бывала когда-нибудь? Не удивлюсь, если его анфас давно красуется на доске: "ихразыскивают".

― Нет. Но всё равно, что-то в его чертах мне смутно напоминает. Витя, Витя, Витя... Виктор... ― стуча ногтями по зубам, Скворцова уходит в анабиоз, пытаясь подмести в своей голове и нащупать ниточку. ― Вспомнила! ― подпрыгиваю от неожиданности. ― Это ж друган моего бывшего!!! Ну помнишь того, что тачку свою больше девушек любит?

Честно? Я в её мимолётных романах давно запуталась. Причём там редко когда заходило до чего-то серьёзного. Обычно одной-двумя встречами дело и ограничивалось, так что запоминать не имело смысла.

Но про машину я что-то такое смутно припоминаю...

― Это который на Волге доисторической катался?

Стоит отдать должное, раритет советского автопрома у него был как с иголочки. Наворочен, оттюнингован и только что не слепил от блеска.

― Он самый! Помню я твоего Витька на одной из ночных движух на пустыре. Он ещё тогда с какой-то девчонкой приходил. Так, ― Карина торопливо лезет в телефон, листая ленту сообщений в ВК. ― Где-то у меня оставался контакт Никитоса в переписке...

― Что ты делаешь?

― В смысле, что? На свидание хочу его позвать.

― Ты ж сама его бросила.

― Не бросила, а слилась по веской причине: потому что улетала. А сейчас вернулась, соскучилась и безумно хочу встретиться.

― Зачем?

― Как зачем? Не тупи, детка. Справки наведём про твоего хмурёныша.

О... Ну всё. Шерлок Холмс вышел на охоту.

Теперь у Сорокина нет шансов, потому что подруга об стену расшибётся, подняв на уши весь город, но выяснит всё до мельчайших деталей: вплоть до того, как зовут его двоюродную бабушку четвероюродного дяди по линии матери. Если такие имеются.