- Пойдём, Дин.

Паша тянет меня за руку к мосту.

- Так значит, ты была Кузнечиком? – бросает на меня Воронин снисходительный взгляд.

- Значит - была.

- Еще не слышал всю историю целиком…

- Целиком и не услышишь.

- Говорят, ты отжигала какую-то дичь.

- Дичь? – фыркаю я.  – Не совсем. Это была драка. Просто никто не видел соперника, кроме меня. И со стороны это смотрелось, наверняка, дико.

- А кто был соперник?

Дагер…

- Ну, расскажи!

- Нет. Это моя победа. Я ей не делюсь.

- Ой… - закатывает глаза.

На мосту - одна музыка сменяется другой. Какие-то прилавочки, уличные музыканты, мимы, танцоры. Стрит-артеры огородив кусок пространства рисуют 3D картинку прямо на асфальте. Издалека она уже приобретает черты провала в мосту.

Я оглядываюсь, врезаясь в людей.

Вокруг много огней. Много молодёжи... Маленький уличный кинотеатр с короткометражками. Люди стоят перед экраном, едят попкорн. Кругом смех, голоса...

Мой взгляд залипает на всем. Чувствую себя инопланетянкой. Ночью я, пожалуй, была только на вокзалах и аэропортах. И всегда с мамой. Эйфория от того, что я одна без неё и могу делать все, что хочу - пьянит. Я улыбаюсь, как невменяшка.

- Сюда, - ведёт меня дальше Паша.

Сглатываю слюну, наблюдая, как в большом казане кипит карамель и в неё макают очищенные половинки яблок, продавая их на палочках прохожим.

А чуть дальше - пончики.

А еще чуть дальше - корейская девушка собирает в коробочку вок с парящих поддонов. Там креветки, лапша, фунчёза, овощи...

От запахов кружится голова!

Но я же здесь, чтобы продать часы. Поэтому послушно иду за Ворониным. А что-нибудь съем я на обратном пути, когда будут деньги.

Мы наконец-то проходим до конца этот мост соблазнов, спускаемся к боксу проката. Там велосипеды, ролики, самокаты... Табличка "Закрыто".

Паша отпускает мою руку. Звонит кому-то.

- Костя, ты где? Мы подошли.

К нам выходит парень постарше нас.

- Здорово, Паха, - их ладони встречаются в небрежном рукопожатии.

Мне неприятен этот Костя. Какой-то разболтанный... И смех такой... нездоровый. Бивис какой-то.

- Чо за принцесса?

- Подружка, - искоса стреляет в меня взглядом Воронин, облизывая нижнюю губу.

- Не болтливая твоя подружка?

Насупившись, смотрю в глаза этому Косте.

- Ладно, пойдемте.

Внутрь идти очень не хочется. Но я же сама напросилась. И как-то нелепо сейчас будет давать заднюю.

- Не бойся, - уловив мои сомнения, давит на спину Воронин. - Тебя никто не тронет. Ты же моя... подружка.

Черт!

Молча захожу в бокс. Там еще один парень. Сидит, съехав в кресле в расслабленную позу. А вот и Батхед к Бивесу! На столе кальян, какие-то жестяные банки. На выходе, уперев руки в косяк стоит Костя.

От адреналина мое сердцебиение ускоряется. Это плохое место. И люди плохие.

- Ну, показывайте, что там у вас? - пренебрежительно протягивает Батхед руку.

Достаю часы. Подходить к этому... не хочется. Я протягиваю их Паше.

Тот сначала рассматривает сам. Потом отдает этому.

- Две сотки... - взвешивает в руке их Батхед, словно покупает на вес.

Две сотки? Чего?

Бросаю на Пашу тревожный взгляд, пытаясь понять.

Паша высокомерно смеется.

- Ты бредишь? Внимательнее посмотри. Тем более, они не ворованные.

- Чьи?

- Отца, - поясняю я. - Он уже много лет живет в другой стране. И возвращаться не планирует. Они ему не нужны.

- Четыре сотки. Больше не дам.

- Шесть косарей они стоят, - разворачивает Воронин к нему экран своего телефона с изображением таких же часов. - За штукарь я их сам у неё сейчас заберу.

Демонстративно вытаскивает несколько купюр евро и держит, зажав между пальцами. Батхед недовольно морщится.