Я нахмурилась, вспоминая свой сон. Совершенно не помню, что приснилось, только воспоминание о сильном негодовании и раздражении осталось. Не помню… кажется, я видела Глюка почему-то в роли врача…

Приснится же такое! А вообще симпатичный парень, не то, что его брат. И улыбается, и шутит, и не такой мрачный. Жаль только, что, скорее всего, он просто плод моей фантазии, обостренной при высокой температуре. Это как в американских фильмах – добрый полицейский и злой полицейский. Вот мой разум себе и нарисовал доброго препода иностранного языка. А чего, собственно, я так на него взъелась? Ведь он ни разу не позволил себе голос повысить в мою сторону, всегда был предельно вежлив. Почему у меня на него такая реакция? По сути, он мне не сделал ничего плохого. По факту, Лелька втюрилась в него с первого взгляда, бегала за ним. Он подвез ее домой. Он объяснил ей, что между ними ничего не может быть. Разве можно его за это винить? Я видела его на мотоцикле во время грозы, так это тоже не преступление! Все эти аргументы на меня не действовали. Меня охватывала почти неконтролируемая злость при одной только мысли о Рейнарде Тигане. Ох, что-то слишком часто я о нем думаю.

Я закрыла глаза.  Мысли медленно перетекали одна в другую, путались и расползались. У меня было ощущение, что кровать, а вместе с ней и всю комнату плавно качает. Стараясь не выдумывать ничего, я просто погрузилась в сладкую дрему, а затем и просто уснула спокойно и крепко.

Утро, как ни странно, было добрым. Разбудил меня волшебный аромат свежей выпечки. Видимо, бабуля решила меня побаловать. Я тяжело вздохнула, моей фигуре мучное противопоказано, но я так его люблю! Убедив себя, что съем совсем чуточку, я пошлепала в кухню.

– Доброе утро, – улыбнулась я всем, в ответ получила улыбку от бабушки, поцелуй в щеку от Сэма и хмурый взгляд от Ланы. Ну и ладно, жаба она и есть жаба, вот.

– Ты чего встала? – бабуля хлопотала над булочками, – тебе еще нужно полежать, доктор сказал, что у тебя еще несколько дней постельный режим.

– Я себя великолепно чувствую, – сообщила я, вгрызаясь в еще горячую сдобу, – боже, как вкусно!

– Кушай, детка, – бабуля поставила передо мной чашку с чаем, – ты совсем уже на привидение похожа стала, одни глаза остались.

– Ага, такое упитанное привидение, – хмыкнула Лана. Я показала ей язык.

– Я вижу, ты избавилась от зелени в волосах, – как бы между прочим заметила я, сестрица побледнела, – моя фигура всегда при мне, кому-то нравится, кому-то не очень, но зеленые волосы, наверное, вызывают у окружающих шок.   

– Если я узнаю, что это все твоих рук дело, – злобно прошипела Лана, – ты об этом пожалеешь, – она гордо удалилась в свою комнату, хлопнув дверью.

– Девочки, не ссорьтесь, – да, бабуля у нас дипломат, – Оленька, тебе надо лекарство выпить.

– Выпила уже, – проворчала я, – только хоть убей – не помню, когда к нам доктор приходил.

– Приходил, приходил, – закивала бабуля, – тебе совсем плохо было, ты спала все время.

– Тогда понятно, – я тоскливо смотрела в окно, осень вступила в свои законные права окончательно. Мелкий противный дождь подгонял редких прохожих, холодный ветер срывал последние листья с деревьев и кустарников. Уныло и тоскливо, прям как у меня на душе. Быстрее бы уже зима, что ли. Самое противное, что у нас со дня на день каникулы должны начаться, а я тут разболелась. Вот гадство!

– Иди, полежи, – Сэм как будто почувствовал мою слабость.

– Хорошо.

  У меня ничего не болело, температуры не было, но было ощущение, что чего-то не хватает, опустошение. Я почти все время спала, просыпалась, пила лекарство, читала «Асю» и снова проваливалась в сон.