– Позавчера… – Произношу я задумчиво.

Позавчера моя жизнь раскололась на «до» и «после». Я узнала, что меня бессовестно использовали. А еще была та девушка – Эмилия. Она ждет ребенка от Кая. Он станет отцом.

Ага.

И я приказала всей их семейке убираться из моего дома. Позавчера.

Ах, да. Еще я целовалась с Витей на глазах своей лучшей подруги, которая в него влюблена.

– Черт… – Я стискиваю зубы и беззвучно стону.

– Будь добра, не мычи, мать подумает, что мы трахаемся. – Смеется Виктор.

Значит, мне только кажется, что беззвучно.

– Можно я останусь у тебя еще на пару дней? – Вдруг огорошиваю его вопросом.

– Чего? – Таращится он на меня.

– Я не была дома с позавчера, и возвращаться туда мне совершенно не хочется, понимаешь? Мне нужно время – прийти в себя. Нужно, чтобы отпустило, хотя бы, немного.

– Ты не была дома двое суток?

Я мотаю головой:

– Меня там никто не ждет.

– А как же…

– Не произноси его имя! – Хватаю его за рукав футболки.

Витя с непониманием уставляется на мою руку, затем громко сглатывает.

– Может, вам лучше не бегать друг от друга? – Спрашивает он спустя долгих полминуты.

– Ты ничего не знаешь. – Я отвожу в сторону взгляд.

– Кай, может, и не самый примерный мальчик, – рассуждает Виктор с сомнением, – но ты ему явно не безразлична. И даже больше – он помешался на тебе, хоть и сам тому не рад.

– Ты знаешь его не дольше меня. – Возражаю я, глядя в стену. – Если он и испытывает к кому-то чувства, то только к себе.

– Нет. Ты изменила его, – упорствует Виктор. – И я ничуть не удивлен. Только такая, как ты, могла пробудить в нем чувства. Ему, конечно, тесно в них, как в одежде с чужого плеча, но они есть. Думаю, Кай мог бы постараться.

– Все. – Прошу я, обхватывая голову руками. – Замолчи.

– И если ваши чувства взаимны, вам следовало бы попытаться сохранить отношения.

– Это не отношения! – Взрываюсь я. – Садо-мазо какое-то! – Бросаю взгляд на растерянное лицо Вити. – Любовь… Которую причиняют, а не дарят. И страданий всегда больше, чем радости. Эти «отношения», как ты их называешь, имели смысл, пока мне нравилось страдать, но больше я этого не хочу. Ни один человек не стоит того, чтобы из-за него жертвовать собой!

– Тс-с. – Парень жестом просит не орать.

– Тогда помолчи и ты.

– Но ты ведь любишь его.

Я осекаюсь. Мне нечем крыть. Может, и люблю, но теперь я каменная – изнутри и снаружи. Пустота, вызванная разочарованием, сильнее любых других чувств. Она их поглощает, замещает собой.

– Себя я люблю больше. – С горечью, наконец, произношу я.

Эти чувства источили меня, как вода точит камень. Обтесали, изменили форму. И если пытаться продолжать в том же духе, вскоре от меня не останется ничего.

– Кай – испорченный мальчишка с ненавистью вместо крови в венах. – Добавляю я скрипучим голосом. – Он ломает все, к чему прикасается. Играет людьми, как игрушками, забывая о том, что они живые, и что у них тоже есть чувства. Посмотри на себя – тебе тоже досталось. Он – настоящий псих, в секунду теряющий контроль. Опасный для общества. Что будет дальше, если я забуду обо всем, что он сделал, и останусь с ним? Качели? Два дня счастья и неделя ада? А потом по кругу – снова и снова, как на гребаной карусели? Спасибо, я накаталась и хочу сойти прямо сейчас, пока меня не вырвало.

– Поэтому ты прячешься от него? – С теплотой в голосе спрашивает Виктор.

– Мне нужно накопить сил. – Честно отвечаю я.

Оттолкнуть Кая, глядя ему в глаза, очень сложно. Практически невозможно. И я знаю, что еще не готова, что могу дать слабину, растаять от его прикосновений, от его сладких слов.