Он нашел Синнию в саду за домом. Она туго заплела волосы, как всегда, когда собиралась на официальное мероприятие или готовилась работать руками. Коса на спине – толще ее запястья – поседела, а когда-то была черной как смоль. Синния стояла на мощеной дорожке, скрестив руки, и смотрела в небо.

В хорошие вечера из дома можно было любоваться закатами. Но в этот день все было по-другому. Никаких облаков, озаряющих небо, да и само оно стало чужим. Высоко в синеве блестели, отражая солнце, мелкие точки. Или они светились сами по себе? Трудно сказать. Точки образовывали сложную, но правильную структуру. Стоило немного расфокусировать взгляд, и между ними протягивались соединительные линии – как в детской оптической иллюзии.

– Они расчертили небо, как миллиметровку, – сказала Синния.

Ньол хихикнул:

– Да уж. – И добавил, помолчав: – Они как будто совсем не двигаются, а?

– Это не орбитальные спутники. Они привязаны к земной поверхности.

– Странно. Но сегодня, пожалуй, все странно.

Сложная сеть точек высоко в небе медленно разгоралась, так, будто менялось солнечное освещение. Ньол задумался о том, какую форму имеют эти объекты и нельзя ли определить ее, наблюдая за их взаимодействием с заходящим солнцем. Наверное, можно.

– И почему мы с тобой никогда не заговаривали о детях? – спросил Ньол.

– Сперва делали карьеру, потом привыкли. – Синния бросила на него хмурый взгляд. – Неподходящее время жалеть об этом – если ты жалеешь.

– Нет. Просто подумал, что, будь у нас дети, сейчас все было бы куда ужаснее.

Синния кивнула.

– Ты с кем разговаривал?

– С Илси. Ей удалось найти нору. Они там собирают продовольствие, готовятся… не знаю, к чему, собственно, готовятся. Может, думают оседлать бурю.

Синния с усилием оторвала взгляд от неба.

– Пойдем к ним?

– Не знаю. Это все от страха. Каждый реагирует по-своему. Но… звучит неприятно. Если те, – он указал наверх, – задумали убить всех нас, думаю, это не поможет.

– Значит, по-твоему, нам ничто не грозит?

Он не понял, что прорезалось в ее голосе: надежда, недоверие или некая смесь эмоций.

– Здесь, вероятно, так же безопасно, как в подземелье с Тоннером Фрейсом. И при этом приятнее.

Синния всплеснула руками, как всегда, когда теряла терпение. Ньол ощутил некоторое раздражение, но сдержался.

– Но надо ведь что-то делать, – сказала она.

Он кивнул, выждав, чтобы ответ не прозвучал очень резко.

– Что же мы можем сделать?

Она взглянула в грозное небо и опустила глаза. Ньол шагнул к садовому сарайчику. Садовые перчатки висели на обычном месте, и он, как обычно, встряхнул их, прежде чем надеть. В пальцах перчаток не прятались насекомые, но он привык делать так. И заметил это только сейчас – в этот день все казалось слишком уж настоящим. Насущным. Он натянул перчатки; кожа за день чуть отсырела. Возвращаясь, он встретился с Синнией, которая тоже направилась к сараю.

Он встал на колени перед ближайшей грядкой и осторожно разгреб землю, открыв еще не пробившиеся ростки. Их было немного: одни, почти белые с зеленоватым оттенком, обладали ДНК, другие, розоватые, относились к квазикристаллам. Он принялся выдергивать их двумя пальцами, расчищая место для экспериментальных бобов, обвивавших деревянную решетку. Оставишь сорняки, и они сольются в почти неразличимую густую зелень, чтобы лучше впитывать свет солнца. Синния встала на колени у другого конца грядки и поглядела на темную почву. Солнечный свет уже стал красноватым. Запах свежей земли радовал, как аромат духов, и Ньол заметил, что его плечи немного расслабились: ушло напряжение, которое, как он знал теоретически, владело его телом. Если придет война, пусть она застанет их в саду, за работой.