– Итак, – сказал Тоннер, – давайте решим, как будем действовать. Я ничего не хочу оставлять на волю случая. Ставки слишком высоки.

Ньол, прокашлявшись, поднял палец. Тоннер помрачнел пуще прежнего, но заговорил без гнева:

– Что-нибудь еще?

– Да, – ответил пожилой ассистент. – Почему бы не спросить их напрямик?

– Так и есть, – сказал Рикар Доматин, демонстративно разводя руками: «И что вы мне сделаете?» Тоннер почувствовал, что у него сжались кулаки, и сделал над собой усилие, чтобы разогнуть пальцы.

В лаборатории все осталось как было. Как в любой день из последних восьми месяцев. Северная стена по-прежнему залеплена записками и таблицами. На столах в пять уровней – подносы с реактивами. Пахнет компостом и очистителями. Можно подумать, что обсуждается обычная рабочая проблема. Сейчас, когда рушилось все, что он пытался построить, такая неизменность выглядела непристойной.

Тоннер обвел взглядом остальных. Иринна, только что вернувшаяся из Аббасата, от родителей, выглядела – единственная из всех – ошеломленной до остолбенения. Ньол был грустен, как всегда. Остальные – Джессин, Синния, Кампар, Дафид и Илси – испытывали разнообразные эмоции, от разочарования до гнева.

Рикар взгромоздился на рабочий стол и подался вперед, уперев локти в бока, сплетя пальцы, словно ждал вопросов. Давал им время осознать, что случилось. Кампар опомнился первым.

– Удивительно непринужденный способ развалить самый важный в нашей жизни проект.

Тоннер оценил количество яда в его голосе.

– Это не моя мысль, – ответил Рикар. – И решал не я. Самар Устад, старший администратор в Даяне. Это он протолкнул решение в совете, а не я.

– Но ты ему подыграл, – сказал Тоннер. – Ты согласился.

– Конечно согласился. А что мне оставалось?

– Отказаться, – ответил Тоннер. – Объявить, что откажешься, если тебе предложат эту вакансию.

Рикар пожал плечами, всем видом выражая усталость.

– Я этого не желал, но так сложилось. Если бы выбор был за мной, я бы оставил нашу группу в прежнем виде еще на несколько лет, а потом медри и коллегия наперегонки предлагали бы мне лаборатории. Но вышло совсем иначе. Вышло как вышло, а если тростник не гнется, он ломается.

– Это мой проект. – Тоннер надвинулся на него. От ярости, испытываемой в последние дни, у него перехватило горло. Рикар склонил голову к плечу.

Встала Илси.

– Сейчас мы – самая известная исследовательская группа на планете. Мы. Группа. Команда. Если нас разбросают, этого уже не будет.

– Я ни о чем не просил Устада. Но он знает свое дело. Он бы не выступил с предложением, если бы не заручился поддержкой. Возможно, потребуется еще несколько дней, но ничего уже не отменить.

– А что будет с нами, остальными? – поинтересовалась Джессин.

– Найдем себе другие места, – сказал Ньол. – Мы сейчас в цене. На ближайший год кто-нибудь возьмет. Потом – как знать.

Синния тронула его за плечо: попытка утешить или призыв помолчать, а может, и то и то.

– Это еще не твоя лаборатория, – сказал Тоннер. – Пока совет не проголосовал, она моя.

– Верно, – согласился Рикар. – На несколько дней.

– Так вали отсюда к черту!

Рикар неспешно сполз со стола, мягко коснулся пола, словно старался не шуметь. Запихнув руки в карманы, он осторожно двинулся к общему залу. Его виноватый вид казался деланым – игра человека, достаточно уверенного в победе, чтобы быть великодушным.

Со щелчком закрылась дверь, и все замолчали. Кампар нарушил тишину злым смешком.

– Я ничего не знала, – сказала Иринна, сделав шаг к Тоннеру. Она крепко сцепила руки на животе и выглядела очень молодой, бледной от волнения.