– Я ничему не поверю, пока не услышу правды.

– Какой правды? – Полина поплотнее закутала плечи в одеяло. – Мне не спалось, вот и решила спуститься в библиотеку.

– В библиотеку, значит, – с нескрываемым сарказмом повторил Гриффин. – И я должен в это поверить.

– Да, – просто ответила Полина, хотя готова была вернуться к себе в комнату, лишь бы прекратился этот утомительный допрос.

– Будь по-вашему. – Гриффин еще крепче стиснул ее предплечье и потащил следом за собой по коридору. – Если вам нужна библиотека, мы пойдем туда вместе.

Он злился на нее, на себя, потому что ситуация явно выходила из-под контроля. Искушение оказалось сильнее его.

Не думал он, что искушение явит себя во плоти в темном коридоре прямо перед дверью его спальни. Она вновь предстала перед ним с распущенными волосами, причем выглядела так, словно только что покинула любовное ложе, и ночью, освещенная мягким светом лампы, казалась куда соблазнительнее, чем днем.

Разумеется, все дело в особенности освещения, в призрачной игре света и тени: не могут ее ресницы быть такими длинными. Хотя кто знает, возможно, они удлиняются с каждым произнесенным ею лживым словом.

В библиотеку она собралась – что за нелепая выдумка!

Не могла придумать ничего правдоподобнее!

Словно преступницу под конвоем, он провел закутанную в одеяло Полину по коридору до лестницы и далее вниз, потом по другому коридору почти до конца и, распахнув перед ней двустворчатые двери, пригласил:

– Прошу! Вот вы и на месте. Можете выбрать себе книгу по вкусу, – сообщил он, вручив ей лампу, – а я подожду.

Полина взяла протянутую им лампу и замерла посреди комнаты в благоговейном восхищении. Грифф мог ее понять: собрание книг действительно поражало воображение. Коллекция пополнялась на протяжении веков: каждое новое поколение Халфордов вносило свой вклад. Помещение имело форму правильного шестигранника – прихоть пятого герцога Халфорда, – увлекавшегося к тому же архитектурой, натуралиста-любителя, и было в два этажа высотой. Одну из сторон шестигранника занимала входная дверь, а пять остальных заполняли полки с книгами от пола до самого потолка.

– Ну что же вы, приступайте, – сказал Гриффин.

– Я могу к ним прикасаться? Вы разрешаете? – прошептала Полина.

– Странный вопрос. Разумеется.

Но она так и осталась на месте, в растерянности глядя вверх.

– Даже не знаю, с чего начинать.

– Какие книги вы предпочитаете? – Герцог даже не пытался как-то замаскировать глумливую насмешливость тона. – Вы любите читать философские произведения? Или, может, исторические? А как насчет естествознания? В каких именно областях ваша начитанность проявляется всего полнее?

– Вообще-то мне нравятся стихи. Но начитанной я себя не считаю и никогда ничего подобного не говорила, ваша светлость.

Ну вот, добиться от нее признания труда не составило.

– И тем не менее вы заявили, что ищете библиотеку, – скрестив руки на груди, заметил Гриффин.

– Да. Мне хотелось увидеть книги, читать и не надеялась, возможно, составить список.

Наконец она осмелилась подойти поближе к стеллажу и провести пальцем по корешку какой-то тонкой книжонки в кожаном переплете, но даже не сняла ее, просто дотронулась боязливо, словно опасалась, что она от прикосновения рассыплется в пыль.

– Вы знаете, как организована ваша коллекция?

– Вообще-то нет, но, полагаю, книги подобраны по тематике. Мой дед составил нечто вроде каталога, но я никогда не давал себе труда его изучить, да и заглядываю сюда редко.

Полина приподняла лампу, и Гриффин увидел ее удивленное лицо.