- Почему так?! – зашипел, обнажая подпиленные зубы. – Что сотворила?!

А у нее мушки перед глазами плясать пошли.

- Я… я не знаю, - всхлипнула громко.

И снова расплакалась. Но слезы не впечатлили старика. Оттолкнув ее, как нечто неприятное, он уселся напротив.

- Теперь ты – пустышка о двух ногах. Толку с тебя лишь княжью постель греть…

Аглая утерла щеки.

- Не хочу я ничего греть, - заскулила, ничуть не заботясь, насколько по-детски это звучит.

Но Кощец вновь затряс сивыми лохмами.

- Раз слово нарушила, значит, ответ держи.

Да чтоб их всех! Не она слово нарушала, а эта дурацкая Агнея! Но как докажешь? А если правду сказать – чего доброго на костре сожгут.

- Я… Я по дому работать умею. Кухарить там, убирать… - предложила робко.

А вдруг получится? Заодно местную библиотеку найдет, почитает что-нибудь. Раз язык здешний для нее не проблема, значит, - Аглая надеялась, - и с книгами так же будет.

Однако Кощец не собирался ее обнадеживать.

- Князь решит, как с тобой быть. Завтра на рассвете предстанешь пред его очами. А покамест отдохни. Сегодня тебя никто тревожить не станет.

И ушел, оставив Аглаю в полнейшем раздрае. Какой тут отдых! Она готова была выть от беспомощности и ужаса. Сбежала бы вот прямо сейчас, но вокруг полно охраны. К тому же одна из служанок осталась в комнате, в которую привели Аглаю, и стала обустраиваться на лавке.

- С тобой приказано спать, - недовольно обронила девушка.

И тут же принялась тушить крохотные масляные лампадки.

Очень скоро все вокруг погрузилось во тьму. Из двух узеньких окон виднелась только часть бревенчатой стены и хмурое небо. Даже не осмотреться толком! Совершенно убитая морально, Аглая забралась под лоскутное одеяло и затихла. И тут ей не было покоя.

Спустя пару минут служанка громко захрапела.

Так и пришлось маяться всю ночь, пока на рассвете сон не сморил. И опять Аглае снились всякие ужасы.

11. Глава 4.2

(этим же вечером)

Княжьи палаты освещали лишь масляные лампы, прикрученные к стене за троном. Мало давали они света! Украшенные резьбой столбы тонули в сумраке, расписной потолок и вовсе не был виден, однако что эти красоты трем давним соратникам.

- Ну, Кощец, так ли все худо? – проскрипел Вольга, тяжело опираясь на ручку трона.

Волхв задумчиво огладил бороду. На его задубевшем от времени лице давно уж не прочесть того, что деется в сердце, однако Вольга по взгляду видел – ничего хорошего его товарищ не скажет.

- Слабая она. Трусливая очень, мягкая, будто теплый воск… Такая двух разъярённых мужиков не сдержит…

Кожемяка тоже голос подал:

- Верно. Не девка, а размазня. Ох, Вольга-Вольга, брат мой названый… Зря ты это затеял. Нет веры ведам, обманули тебя… Все они хитрые да подлые.

Может, и так. Но когда одолевают тяжкие помыслы и страх, за любую соломинку ухватишься. Князь с трудом поднял руку, призывая всех к терпению.

- Не судите раньше времени, други мои. Пусть освоится маленько, глядишь, дело на лад пойдет.

- Это ежели княжичи не сшибутся до смерти, - возразил Кощец. - Уж больно сладка косточка…

Да, он знал. Едва только веду покинули силы, ее аромат перестал быть тайной.

Дочери Лады всегда были манкими для двуликих, но эта аж слишком. Кожемяка успел рассказать, как сыновья на хрип изошли, споря, кому достанется пленная. А перед этим веда сумела одним лишь своим голосом прекратить их драку.

- Пока я жив, мое слово для них закон.

- Уже нет, Вольга Святославович, - прогудел Кожемяка. - Затеяли дурни стычку опосля боя. В пылу решили до ума довести то, что однажды ты не смог… И ежели бы не девка, то один бы у тебя сын остался…