– Зачем вы мне все это рассказываете? У вас для этого должны быть лекари.

– Да, они дали мне бесценный совет. Завести четвертую любовницу. Я хотя бы испытал злость и чуть не поотрывал им крылья. Тем удивительнее, что рядом с тобой, пока ты наблюдала за танцем, успел пережить целый спектр эмоций.

Он приблизился почти вплотную.

– Ты в целом поняла танец правильно. Он про протест и про принятие… Извини, сейчас я вынужден к тебе прикоснуться по-настоящему. Больно не будет, и я мало что в состоянии с этим поделать. Подозреваю, что не ощущул такую потребность приблизить к себе другое существо даже, когда жил впервые.

Я бросилась к лестничному пролету, где ступеньки петляли вниз. Подальше отсюда. Тогда в сенате я дотронулась до Азазеля только, чтобы вырвать кристалл обратно. И повторять подобное, да еще и «по-настоящему», не собиралась.

Он настиг меня через пару мгновений. Ледяная рука сомкнулась на плече.

Я даже не стала тратить силы на крик. Замахнулась, чтобы создать пару энергетических вихрей и запустить их ему в глаза. Но тщетно. Его холод затопил за одно мгновение. Я упала прямо в подставленные руки.

Хотела бы я сказать, что продолжала бороться даже во сне. Однако ничего подобного не произошло. Я провалилась в блаженную тишину, из которой выбираться не было желания. Иногда я всплывала на поверхность и блуждала среди не очень четких образов.

По-моему, к моему телу подходили какие-то существа. Я запомнила маленького старичка, похожего на крупную умную крысу, и рогатого доктора – без крыльев, но с чемоданчиком.

Сначала в поле зрения появлялся чемоданчик. Пузатый и внушающий доверие, он ставился на стул рядом со мной. Затем после непродолжительного покашливания возникал и сам доктор. Тот доставал свои инструменты, выгружал их на покрывало рядом со мной, убирал саквояж вниз и только потом присаживался.

Инструменты – это в основном трубки разной толщины и невероятных цветов. Фиолетовые, алые, зеленые, розовые, золотые – и все с блестками. Я, не просыпаясь, рассматривала их с большим удовольствием. А когда демон – а кто еще это мог быть? – наматывал их на мое запястье, то поднимала руку вверх, чтобы увидеть как они переливаются.

– Хм. Необычный случай. Ничего не болит? – доктор вел себя скованно, и это бросалось в глаза.

– Все в порядке, – коротко отвечала я.

Иногда, чтобы не повторяться, умудрялась выдавить из себя фразу подлиннее:

– Спасибо. Прекрасно себя чувствую.

Врач озабоченно качал головой, и я чуточку переживала, что доставляю ему лишние хлопоты. Впрочем, это не мешало мне спокойно продолжать спать.

Иногда к постели являлся Азазель. Стоял где-то у меня в ногах и не делал никаких поползновений. Вообще не шевелился. Как-то я даже пожаловалась ему:

– Я хранительница. У меня дома столько дел. Молодежь учить некому. Я куратор девочек от пяти и до десяти лет. Мне быстрее обратно надо и я не просыпаюсь.

– Так просыпайся. Ты полностью восстановилась. Лежишь здесь на чистом упрямстве.

Эти слова показались мне обидными. Какой же ядовитый гад. Я не смогла убежать, упала по его милости. Уже ведь второй раз. И свои эксперименты он не прекратит. Я отвернулась к стене и сделала вид, что пресветлого в комнате не было.

– Пожалейте меня, – заявил вдруг доктор в очередной приход. – Мне тяжело здесь находиться. Меня вытягивают из Бездны, а каждый визит отнимает и мою собственную жизнь. У меня дети. Два мальчика, и еще девочку ждем. Я же вижу, душа у вас чистая, без намека на ненависть.

– Очень сочувствую, только что от меня зависит? Я бы и сама рада. Но вы мне снитесь. Я даже глаз разлепить не могу, смотрю с закрытыми.