Смотрит на меня так, будто вызов бросает. Хорош телохранитель! Готов бросить меня на амбразуру?

- Без проблем, - хмыкаю я, но Герман не спешит расслабляться, ведь ожидает подвох. – Расскажу отцу, как ты потащил меня в клуб, напоил и домогался.

- Что-о? – взрывается он. – Я не… Ты чего врешь?

- Вру? Думаешь, папа не поверит мне? – смаргиваю искусственно вызванные слезы. – Ах да, еще упомяну, что в порыве страсти ты признался, что не мой «друг детства», а подставной телохранитель. Кажется, ничего не упустила.

Демонстративно потираю пальчиком подбородок, пока Герман закипает. Точнее, замораживается. От него так и веет холодом!

- Как ты поняла? – наконец, выдает он.

- Легко, - намеренно нервирую. – Из тебя шпион отвратительный. Да и телохранитель, как оказалось, тоже. Зато маньяк отменный!

- По поводу поцелуя, извини, - неожиданно заявляет Герман. – Я был не в себе…

- Это Игорь, - шепчу я. – Думаю, он нам подмешал что-то. Ожидал, что мы опозорим себя при всех неадекватным поведением. Другого варианта у меня нет.

Наблюдаю, как руки Германа сжимаются в кулаки, а потом покрываются изморозью. Ахаю недоуменно и делаю пару шагов назад. Парень тут же прячет ладони в карманы брюк.

- Ты… Что с тобой не так? – сипло лепечу, чувствуя, как замирает сердце.

- Все в порядке, - отмахивается он.

Отвлекаюсь на шум, доносящийся из кабинета. Вспоминаю об очень злом отце и решаю отложить на потом выяснение отношений с Германом.

- Так, я не расскажу отцу, что ты «спалился», и всю вину возьму на себя, - тараторю быстро. – Взамен ты играешь роль моего телохранителя, чтобы папа ко мне другого не приставил. Но при этом предоставляешь мне полную свободу действий.

- Ну, нет. Полную – никак, - возмущается Герман, хотя внутренне понимает, что выбора у него не остается.

- Нет? Как скажешь! – усмехаюсь ехидно. – Па-ап! Я уже спустилась! – кричу в сторону кабинета.

- Хорошо, ладно! – шипит, как спущенная шина. – Договорились! Но я рядом буду, несмотря на твою «свободу».

Фыркаю возмущенно, собираюсь поспорить, но в этот момент отец выходит из кабинета. Как по команде, мы с Германом вытягиваемся по струнке. Кажется, это заразно!Глава 7

- Итак, что вчера произошло? – глухо рычит папа, а его глаза наполняются кровью.

Никогда еще не видела его таким разъяренным. Мой пыл мгновенно убавляется. Растерявшись, я даже отступаю назад, намереваясь спрятаться за спиной Германа. Но вспоминаю, как он сам боится Крестницкого, и беру удар на себя.

- Пап, только не кричи, - начинаю издалека, чем только сильнее раздражаю отца. – Я сбежала от Германа, взяла такси и приехала домой. В том, что произошло, целиком и полностью моя вина!

- Ты была без сознания! – срывается папа на крик.

- Нет, я уснула, - несу бред. – Тяжелый день, устала, вот и отключилась в дороге. Ты знаешь, как я крепко сплю, - взмахиваю ресницами.

Отец не верит. Четко вижу это по его серым, суженным глазам. Тем не менее, чуть заметно кивает мне, с трудом сдерживая эмоции.

- Иди собирайся в универ, - отдает жесткий приказ, будто я его солдат.

Кругом! И шагаю обратно в свою комнату. Сегодня лучше не испытывать терпение отца.

Поднимаюсь на второй этаж, скрываюсь за поворотом. И замираю. У меня нет привычки подслушивать чужие разговоры. Но сейчас нечто внутри меня усиленно толкает на "преступление".

Вся превращаюсь в слух и жду. Минуту, две, пять… Собираюсь покинуть свой «пост», как раздается непривычно грубый голос отца.

- Строгий выговор!

Вздрагиваю от папиного тона, командного и жестокого.

- Прошу прощения, больше подобное не повторится, - рапортует Герман.