— У вас всё лицо в крови, господин генерал, — шепчу сладким медовым голосом, хлопая глазками, в которые напустила туману. Дракон замирает. Хмурится, наблюдая за мной. — Кто это вас так отделал? Неужто, какая-то девчонка? Ай-яй-яй! Теряете хватку!

Со смехом отпрыгиваю от решётки, по которой ударяют кулаком, но уже в следующий миг осекаюсь под тяжёлым взглядом дракона. В нём чёрная тьма и лютая ненависть, от которых я давно отвыкла.

Отступаю на несколько шагов назад, вглубь камеры, дрожа от страха и радуясь, что нас разделяет спасительная решётка. Молю Драконьего бога, чтобы Райгону не взбрело в голову открыть её и войти в камеру.

От его пробирающего до косточек взгляда и жутких слов мороз по коже:

— Наконец-то я дождался этого, Аурэлия! Час расплаты настал, — рычит он обманчиво мягко, а сам будто режет мне кожу на лоскутки своим жутким взглядом. — Ты выйдешь отсюда моей послушной рабыней, готовой сапоги лизать по первому же требованию! Или не выйдешь вовсе.

— Катись в гаргулью задницу! — заставляю себя быть храброй, но голос дрожит. — Никогда! Никогда я не буду твоей… рабыней!

Его глаза вспыхивают. Лицо дёргается, затем он выплёвывает, презрительно морщась:

— Тогда чувствуй себя как дома, принцесса!

Замираю. Это обращение в устах врага звучит как издёвка. Так меня в шутку и ласково называл старый лорд — моя принцесса, чем дико бесил своего законного сына и наследника.

И вот сейчас у Райгона звёздный час, чтобы отыграться на мне:

— Понимаю, — вещает он театрально, изображая сожаление, — что эта куча соломы в углу мало похожа на твою мягкую постель, но другой у тебя больше не будет! Я всегда говорил отцу, что он зря тебя баловал. Теперь справедливость восторжествовала, ты там, где и должна быть!

— Что б тебя гаргульи драли, Райгон, — шепчу устало и отхожу вглубь камеры.

Устало сажусь на кучу соломы.

Наша стычка меня измотала. Я просто хочу, чтобы он поскорее убрался.

— И тебе приятного вечера, принцесса! — слышу его насмешливый голос и глухой звук удаляющихся шагов. — Кстати, я бы на твоём месте был осторожней. Слышал, местные крысы не прочь полакомиться щёчками и носиками молоденьких девушек.

Резко вскакиваю на ноги под его удаляющийся смех.

Крысы? Он сказал крысы?

Судорожно осматриваю солому и углы камеры, тонущие во тьме.

— Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу! — кричу ему вслед, глотая слёзы.

— Взаимно, моя принцесса! — доносится издалека ледяной насмешливый голос, затем хлопает дверь и становится тихо.

Где-то далеко в конце коридора кряхтит стражник, шаркая ногами. Капает вода с потолка. Со стороны соломенной кучи доносятся шуршание и мерзкий писк.

Пячусь обратно к решётке. Обхватываю себя руками за плечи, сползаю спиной вниз по железным прутьям, не забыв перед этим внимательно осмотреть пол.

Снова роняю голову на согнутые в локтях руки.

Проклятье. Какая гаргулья принесла сюда Райгона? Именно сейчас! Не мог приехать позже на каких-то несчастных пять-десять минут? Меня бы здесь уже не было! Но нет. Припёрся в самый неподходящий момент.

Почему я не послушала дядюшку? Ведь он просил меня не медлить после того, как браслеты сняты, а сразу уезжать в Драконью обитель в Южном море. Это была его последняя воля. Я не послушалась. Хотела быть с ним до конца, и вот расплата.

Я снова рабыня.

Райгон. Думала, всё в прошлом. Давно простила и забыла. Я даже поначалу обрадовалась ему. Глупая. Думала, он изменился. Но стоило ему открыть свой поганый рот, как стало очевидным — всё по-прежнему. Его лютая ненависть ко мне никуда не делась.