— Эй! — только и успела воскликнуть я, а вот спрятать аккуратно лежащее внизу нижнее белье — нет. Более того, Астафьев с умным видом поднял мои красные кружевные трусы и намотал их на палец. Затем повернулся ко мне, потемневшим взглядом осматривая с головы до пят. Он словно примерял это белье на меня, совершенно не стесняясь при этом хитро усмехаться. Достал новые трусики — черные в горох — и снова в свои грязные мыслишки нырнул. Тут-то я и не выдержала, выдернув из его рук свое богатство. — Вам не стыдно? Положите на место!

— Сонечка, чужое брать стыдно, а я — свое ищу, — вытянув палец вверх, изрек этот у… Уникум! И продолжил рыться в моих трусиках и лифчиках. — По статистике, каждый второй прячет деньги в нижнем белье. Я должен убедиться, что там нет миллиона.

«А лям баксов так просто в стринги запрятать, ага!», — прыснула я, аккуратно поинтересовавшись:

— А чего это вы тогда так тщательно полочку с боксерами Димы избегаете, а? Или по вашей статистике деньги прячут только в женских трусах?

Скривившись, Павел перестал так увлеченно рассматривать мои трусики. Поднялся на ноги, остервенело расправил брюки и потащил меня дальше. Чуть головой о косяк не ударил!

— Та-а-ак, — присвистнул мужчина, открывая «портал» в последнюю комнату, — а это уже интересно!

— Это Диме для работы нужно, — твердо заявила я. — Он — айтишник.

Внимательно осмотрев компьютерный стол со множеством экранов и огромным процессором, Астафьев посмотрел на меня насмешливо:

— Давай подведем итоги: твоя Димочка айтишник с зарплатой в двадцать тысяч, у которого даже мышка дороже? А этого гиганта, — босс похлопал ладонью по процессору, — даже я себе позволить не могу. Жаба душит… Что-то в районе миллиона.

Вот тут-то я и захлебнулась воздухом, резко поплохело:

— Вы что-то путаете. Это все копейки, Дима мне чеки сам показывал и…

— Твой Дима — очень хорошо устроился, Сонечка, — встав на ноги, босс сочувственно похлопал меня по плечу. — У него в шкафу куча дорогой одежды, а у тебя две блузы и парочка юбок. А еще, пока вы спите в коморке, твой «Димочка» занял для игр себе двадцать квадратов. Я вот одного не могу понять, — удивленно оценив мое лицо, босс явно искал признаки умственной отсталости. Так и захотелось ему промеж глаз чем-то тяжелым приложить! — ты такая занятая, что этого не видишь, или просто тупая?

— Если вы не заметили, — сквозь зубы процедила, скидывая его наглую руку с плеча, которая там уже вовсю массаж организовала, — то я постоянно на работе! А когда не на работе — на учебе! А когда не на учебе — у мамы. То, что у меня уже есть парень — нонсенс, — теперь взгляд босса явно выражал фразу, от которой хотелось недовольно рычать и топать ногами: «Получается, накинулась на первого встречного!». Но я решила отстаивать своего молодого человека до конца. — Дима хороший парень, не надо на него наговаривать. Он мне часто помогал с учебой и вообще… Полностью ему доверяю!

— Все ясно, — наконец, определился с диагнозом мужчина, недовольно качая головой, — ты просто наивная до дурости. Но не дура, нет. Просто видишь мир через розовые очки. Только, Сонечка, малышка, — нагнувшись к моему лицу, Павел до ужаса обольстительно улыбнулся. Я испуганно вжалась в стену, а тот отвесил шлепок кончику моего носа, — единороги по столице не бегают. Ты че? Их же машины посбивают.

С прищуром присмотревшись к боссу, я принюхалась к запаху из его рта:

— Вы сегодня ничего не употребляли, господин Астафьев? Может и сумочки с миллионом никакой не было, а?

Павел Григорьевич выровнялся по струнке и снова, как верную собачку, потащил меня за собой по коридору. На очереди была кухня. Представляла она из себя конфорку, стол с уголком и холодильник. Раковина и столик для приготовления еды бы попросту туда не влезли.