Лизетта, Пино, Леандро, даже Юэн Мудрый Отец – все хотели выразить удовлетворение. Крики ликования неслись из одного конца Эдревии в другой. Трогательные послания приходили и из других кланов. Будь то Черноземия, Крепкоспиния, Гурры или Мерцающие – казалось, вопрос о моем назначении долгое время держал кланы в напряжении, и теперь, когда он наконец-то был решен, каждый хотел разделить радость со мной.

На самом деле единственным, кто еще сомневался, был я сам. Все произошло так быстро, что у меня не было возможности подумать. Не имея причин сомневаться, что все идет хорошо, я чувствовал: что-то все же ускользает от меня. Нечто, о чем говорил Верховный Летописец и что я не мог вспомнить, но очень важное.

Я подошел к нему за разъяснениями.

И они немедленно последовали:

– Прошло много лет с тех пор, как мы последний раз приняли нового члена. Мы уже почти потеряли надежду увидеть еще одного Летописца, ты не представляешь, как долго мы тебя ждали. Казалось, что в Эдревии больше не будет Летописца, и это было бы катастрофой для сообщества. К счастью, ты прибыл, и это все меняет. Сегодня вечером мы устроим большой праздник и поговорим о будущем.

Пока Летописец удовлетворенно болтал о том о сем, я наконец вспомнил причину своего недоумения. Чтобы она снова не вылетела из головы, я поспешил прервать его:

– Вы упомянули о маленькой шутке, которую сыграли со мной. Что именно вы имели в виду?

– Твою попытку подключиться к моему потоку информации. Мы так надеялись, что ты попытаешься, и пришлось устроить для тебя небольшую ловушку.

– Значит, ваше молчание, ужасный шум потока информации были лишь уловкой, чтобы заставить меня подключиться? Не проще ли было попросить меня об этом?

И снова могучий хохот Летописца разнесся эхом по долине. Такого смеха не было слышно уже несколько десятилетий. Его радость проникала в глубины земли и взмывала высоко в небо, заставляя цветы распускаться в листве, а птиц танцевать среди ветвей.

– Этого было бы недостаточно, дорогой Лорин. Недостаточно уметь просто жонглировать потоком информации, нужно еще проявить дух предприимчивости и способность к исследованию. Качества, которые всегда были редкостью среди нас, Летописцев, и о которых в последнее время, кажется, вовсе забыли. Иными словами, для выполнения той задачи, которую ставит перед тобой племя, нам нужен был Летописец с хорошей долей Чернозема.

Как бы я ни ценил комплименты, подтекст разговора начинал меня беспокоить. Что это за задача? И как быть с моим стремлением работать в библиотеке-лабиринте?

Я высказал сомнения Летописцу, но было уже поздно. Все его внимание уже было поглощено подготовкой к большому празднику, который он хотел сделать незабываемым. Придется подождать.

Памятный праздник – немаловажное дело для сообщества. Прежде всего совершенно невозможно представить себе памятный или вообще какой-либо праздник без присутствия клана Черноземов в полном составе. И, бесспорно, вечеринка, удостоенная такого названия, не могла быть организована никем, кроме Черноземов.

Поэтому, когда новость начала разлетаться по племени, стало ясно: Черноземам придется изрядно потрудиться, чтобы успеть все идеально спланировать за столь короткое время. Учитывая, что праздник должен быть в мою честь, а я жил на поляне, фактически отделявшей холм Черноземии от долины Летописцев, и что, по всеобщему мнению, я должен был войти в клан Черноземии, Черноземы приложили все усилия, чтобы подготовить вечер на славу.

Моим домом всегда была эта чудесная поляна на границе. Она называлась Пьян-ди-Меццо, и я никогда не представлял себе более счастливого места для жизни. Ручей, сбегающий с холма к морю, делил поляну на две более или менее равные части, плавно пересекая ее. Слева (если смотреть на холм) живу я и еще один более старый летописец, Ранда, который уже долгие годы ни с кем не общался. О нем я знал только то, что говорили в клане: когда-то он с большой ответственностью отнесся к строительству библиотеки-лабиринта. Поговаривали даже, что возможно, он единственный из ныне живущих знает полную карту библиотеки. И это, как вы понимаете, не могло меня не впечатлять и, как мне казалось, было хорошим знаком для моего будущего. Более того, я твердо решил: рано или поздно Ранда нарушит молчание и расскажет мне все, что знает. Поэтому каждое утро, сразу после пробуждения, и каждый вечер перед сном я посылал ему сердечный привет, как подобает добрым соседям, и ждал ответа, который, – в этом я был уверен, – рано или поздно последует.