Крах коммунистической идеологии в ее марксистском варианте был обусловлен комплексом причин большого исторического масштаба. Главные из этих причин следующие. Превращение марксизма в государственную идеологию Советского Союза и других коммунистических стран резко снизило его интеллектуальный уровень, сделало его объектом ненависти и насмешек, привело к отрыву его от реальности и к превращению в насильно навязываемую апологетику реального коммунизма. Негативные явления практики реального коммунизма в том виде, в каком он существовал в Советском Союзе и других странах, стали объектом внимания грандиозной антикоммунистической пропаганды на Западе и со стороны Запада, надолго отбив охоту к коммунизму во всем мире. Капитализм не сошел со сцены истории, как предрекал Маркс, а укрепился и на данном отрезке истории как будто бы выигрывал соревнование с коммунизмом. А пролетариат, в котором марксисты видели могильщика капитализма, сократился численно (относительно других социальных категорий), стал играть роль второстепенную, переродился и перестал быть опорой и носителем коммунистических идей.

Поражение коммунистического мира в «холодной войне» надолго (если не насовсем) похоронило возможность и даже идею социалистической революции в марксистском духе, то есть как революции пролетарской, в результате которой должны быть уничтожены капитализм и частная собственность вообще и установлена диктатура пролетариата. Категорически исключать возможность установления в странах Запада некапиталистического («социалистического») социального строя нельзя. Но если это и произойдет, то скорее всего путем разгрома Запада внешними силами или путем решений власть имущих сверху. Но такая вероятность ничтожно мала пока. В этом смысле можно согласиться с теми теоретиками, которые утверждают, что наступила постреволюционная эпоха.

Обычно в проповедях посткоммунистической эпохи фигурируют такие два аргумента: негативный опыт реального коммунизма и отсутствие в западных странах достаточно мощного слоя, заинтересованного в смене социального строя. К этим аргументам я бы добавил еще такие три. Во-первых, на Западе научились предотвращать опасные массовые движения, а также манипулировать ими так, что попытки повторить коммунистические движения недавнего прошлого априори обречены на провал. Во-вторых, чтобы организовать любое устойчивое массовое движение, необходимы средства, причем немалые. Кто-то должен финансировать эти движения. Кто? Раньше коммунистические страны могли поддерживать коммунистические партии Запада и других стран. Теперь нет ни коммунистических стран, способных на такие траты, ни коммунистических партий, готовых бороться за свержение капитализма. И в-третьих, Запад сам перехватил инициативу коммунистов в отношении преобразования общества. Идеи конвергенции социальных систем (коммунизма и капитализма) изобрели не коммунисты, а западные идеологи. Они при этом опирались на очевидные факты эволюции Запада в «восточном направлении».

В сложившихся условиях коммунистическая идеология в ее марксистско-ленинской форме не имеет шансов на массовый успех и на действенную силу в странах Запада и в бывших коммунистических. А родится ли коммунистическая идеология такого масштаба, как марксистская, которая будет отвечать требованиям времени и интересам сильных социальных слоев, на этот вопрос сейчас вряд ли можно дать более или менее убедительный ответ.

Вся история реального коммунизма до сих пор преподносится в форме идеологической фальсификации (в ту или другую, противоположную сторону) и в системе предрассудков. Нет надобности говорить о том, какой вид учение о коммунистическом общественном устройстве имело в советской идеологии. Его презирали, причем заслуженно. На роль правдивого понимания претендовали критическая и разоблачительная литература и публицистика. Но и они не выходили за рамки идеологического способа мышления. За истину выдавался сам факт критичности. Чем больше чернилось все советское, тем истиннее это казалось или истолковывалось так умышленно.