Таул опустился на колени возле самого края водоема и зачерпнул горстью воду.

Вода была холодной и горькой, с привкусом минералов и сорняков, но вместе с тем чистой и свежей.

Он вернулся к остальным.

Вылив затхлые остатки, они наполнили фляги свежей водой. Арния напела мелодию гимна и склонилась, восхваляя Бога за его доброту, альфу и омегу. Калио снял перчатки, промыл в воде свои руки с нарывами и отвернулся, чтобы снять маску и промыть свое истинное лицо. Котте нашел ягоды и орехи, которые казались съедобными, и принялся наполнять свой заплечный мешок.

Таул стоял на страже. Рядом с ним неожиданно выросла Арния.

– Кто-то приближается сюда, – сказала она.

Таул нахмурился.

– Я их чувствую, – дотронулась она до своего лба.

– Предупреди остальных, – сказал Таул.

С помощью своего внутреннего огня она предупредила Калио и Котте без слов. Все четверо поспешили скрыться в кустах под деревьями, сбившись в кучу. К ним вернулся страх.

Калио тяжело и взволнованно дышал. Ему пришлось в спешке бросить свои водные процедуры, и он до сих пор поправлял маску, чтобы не потерять достоинство. Руки его были мокрыми, с рукавов балахона капала вода.

На дальней стороне озера между деревьями показались какие-то существа. Дикие люди, грязные и замотанные в звериные шкуры. На западе таких людей странники видели нечасто. Говорили, что на востоке их гораздо больше. Это были остатки Первой расы, изначальные творцы, потерявшие разум. От них произошла Вторая раса, к которым принадлежал Таул с товарищами – те, кто обладал знаниями и памятью, кто сохранил способность мыслить и обрел дар огня, а благодаря ему и внутреннюю сущность, угодную Богу.

Дикие люди подошли к озеру. Трое мужчин и одна женщина. В руках они держали копья – простые заостренные палки. Никто из них не говорил, ни вслух, ни внутренне, потому что они не умели. Они были немыми. Ручей и то казался разговорчивее.

Люди крадучись прошли вдоль берега, а потом двое мужчин перепрыгнули на плоские камни в воде, вглядываясь в водную гладь.

– Что они делают? – прошептала Арния.

Таул пожал плечами.

– Спугнуть их? – спросил Котте.

Таул сразу понял, о чем идет речь. Представители Первой расы крайне восприимчивы к внушению. Сосредоточившись на своем внутреннем огне, Котте мог бы заставить их увидеть столб пламени, вспышку молнии, или что-то еще похуже. А воображения Котте было не занимать. Он бы точно сотворил видение, которое заставило бы диких существ в страхе броситься прочь сломя голову.

– Подожди, – сказал Таул.

Один из людей ткнул копьем в воду и вынул его с чем-то серебряным, бьющимся на конце. Поймал рыбу. Спутники мужчины одобрительно замычали и захлопали в ладоши.

– Они охотятся, – сказал Калио.

– Ты бы мог съесть рыбу? – поморщившись, спросила Арния.

– Наверное, да, – ответил Таул. – Они же едят.

Люди притихли и продолжили терпеливо высматривать добычу. Второй мужчина тем же резким движением поймал еще одну рыбу. Третий мужчина и женщина собирали ягоды и фрукты вдоль берега. Потом женщина что-то нашла и вскрикнула от неожиданности. Двое рыболовов соскользнули с камней в воду и пошли к ней.

– О нет, – пробормотал Калио. – О Боже, прости меня.

Таул увидел, что нашла женщина. Озаботившись своей маской, Калио в спешке оставил свою сумку на камнях возле озера. Сумку, в которой хранилась реликвия.

– Ах, Калио! – вырвалось у Арнии.

– Теперь их точно нужно напугать, – сказал Котте.

– Чтобы они убежали вместе с книгой? – спросил Таул.

Поднявшись, он прицелился. Его охватила тошнота, но если бы он попал в женщину с книгой, то она осталась бы на месте, а громкий звук выстрела заставил бы остальных сбежать. Таул был хорошим стрелком. Старейшины запада выдали ему четыре магазина для тренировки, прежде чем отряд вышел в путь. Таул усердно тренировался, чтобы потом, когда он станет необожженным, выполнить возложенную на него задачу. Его разум и глаза обучались убивать, после чего его мозг хирургическим образом нейтрализовали, освободив от запретов на убийство. Такова была жертва, которую ему пришлось принести ради служения Богу: лишиться священного статуса и стать невидимым для Бога, погасить свой внутренний огонь, чтобы служить Богу бескорыстнее, чем любой последователь до него.