Но сила Третьей расы была совершенно иного порядка. Невероятная мышечная масса и огромный силуэт внушали ужас. Ударив ладонью, воин без труда отбросил Таула на спину.

Сделав шаг вперед, обезьяна занесла свою дубинку над головой.

Но тут же замерла и перевела глаза вниз, на рукоять кинжала Таула, который торчал у нее из груди. Чтобы воткнуть его, Таул как раз и подбирался поближе.

Дубинка выпала из рук обезьяны. Воин упал на колени и схватился за рукоять, но не смог вытащить кинжал и опустил окровавленные руки. Взглянув на Таула, он в злобной гримасе обнажил клыки. В глазах обезьяны светилась злость и первобытное желание убивать.

Обезьяна бросилась на него, но Таул откатился; она рухнула лицом вниз, на траву, и замерла. Ее мощная рука упала на грудь Таула. Из груди ее с бульканьем вырвался последний хриплый выдох, после чего наступило молчание.

Таул выбрался из-под тяжелой руки и встал на ноги.

Судя по едва слышным звукам, охотники удалялись. На поляне лежали одни лишь безмолвные трупы, три обезьяны и лошадь. Другие два верховых животных ускакали без всадников.

Таул хрипло глотал ртом воздух. Ему казалось, что звук его тяжелого дыхания заполнил все пространство. Руки и ребра ныли от боли.

Дикарка была жива, но остатки разума окончательно покинули ее. Она дрожала всем телом, распростершись на земле в той же позе, в какой упала. Таул сомневался, что она когда-нибудь поднимется.

Котте был мертв. Дубинка обезьяны раскроила ему череп. Из глаз и изо рта перекошенной маски сочилась кровь.

Скривившись от боли, Таул нагнулся и подобрал сумку.

Потом он вернулся обратно к озерцу, на что потребовалось некоторое время. Арния и Калио послушно ожидали его там, где он их оставил. Заметив его, они вышли из кустов навстречу.

– Ты ранен! – воскликнула Арния.

Таул кивнул.

– А где Котте? – спросил Калио, забирая у него сумку.

Таул ничего не ответил.

Скрываясь от патрулей, они еще неделю прятались на опушке леса, пока Таул не поправился настолько, чтобы снова пуститься в путь. Но и после этого они двигались очень медленно. Из-за сломанных ребер и прерывистого дыхания ему приходилось часто останавливаться.

Калио почти все время молчал. Он понимал, что Котте убили, а Таула ранили по его вине. Арния, со свойственным ей оптимизмом, старалась приободрить Таула, рассуждая о том, что испытания и трудности – неизбежная часть странствия паломников на пути к Богу.

Таул напомнил ей, что он не паломник. Он необожженный, а потому не ожидает от Бога никакого спасения и никакой награды. И Бог не ждет его в конце пути.

После этого и Арния мало говорила.

Еще через неделю на смену лесу пришла степь. Странники осмеливались идти только на рассвете и в сумерках, опасаясь, что их заметят. Иногда вдалеке они видели пересекавших равнину всадников.

Прошла еще одна неделя, и степь постепенно снова перешла в пустынную местность. Такие пустоши с беспорядочным нагромождением камней и скал были хорошо им знакомы. Они понимали, что это последняя часть их странствия – зона, которой стараются избегать все, кроме представителей Второй расы.

Среди продуваемых стенавшими ветрами оврагов и скалистых выступов они нашли знак – кучки камней, которые только знающие могли отличить от природных обломков. О том, как распознать такой знак, им рассказали старейшины на западе. В ближайшем ущелье скрывался вход под землю.

Оказаться вновь под землей казалось благословением. Туннели и проходы, проложенные Первой расой, были темными и влажными. С потолка пещер капала вода. Эхо насмешливо вторило их шагам. Всем троим это место напомнило дом, оставленную позади твердыню их общины. Они сняли темные очки, и их глаза, с рождения привыкшие к скудному освещению, быстро приспособились к полумраку. Им совершенно не хотелось выходить обратно на поверхность, под ослепительно-яркий свет.