– Не интересует, – соврала я и шумно сглотнула.

– Хорошо, – Крис задумался и кивнул, – тогда теперь точно прощай.

Прощай – означает, что мы с ним никогда не увидимся. Это была вторая и последняя наша с ним встреча.

Я было отвернулась и собралась уже выйти из машины, не попрощавшись, но взглянула еще раз ему в глаза и сказала:

– Прощай…

В следующую секунду его рука обхватила мой затылок, притягивая резким движением к себе, а губы буквально впились в мои. И это было совсем не нежно, а страстно. Это слово идеально подходит сюда. Его язык проник в мой рот без предупреждения, и от этого мне полностью снесло крышу, я даже не сразу ответила, а он настойчиво требовал ответа. Горячее дыхание, вырвавшееся из его груди, обожгло меня изнутри. Когда же наконец наши языки встретились, то они тут же сплелись в безумном танце. Пальцы Криса пробежались по моему затылку, лаская кожу. От всего этого я кажется застонала.

Кажется, я отключилась, а это значит, что перестала контролировать магию. Она столкнулась с чем-то холодным, как тогда, когда мы были в океане, но на этот раз этот холод обжигает.

Оторвались мы друг от друга только тогда, когда дыхание закончилось. Его другая рука легла на мою шею, а я начала тяжело дышать.

– Я не согласен прощаться, – проговорил он в тишине.

– Я тоже, – согласилась с ним.

Крис еще раз коснулся моих губ, только на этот раз совершенно не спеша и нежно. Если перед этим была буря, то сейчас же наступило затишье.

– Уже поздно, тебе надо отдохнуть, – сказал Кристофер и нехотя отстранился, – поспать.

– Не думаю, что после такого я спокойно усну.

Губы Криса тронула улыбка, и он вышел из автомобиля, обойдя его и открыв мне дверь. Я приняла его протянутую руку и вышла.

– Мы не прощаемся с тобой. Увидимся скоро, – проговорил Крис и снова медленно опустил взгляд с моих глаз на припухшие губы.

– Касси?! – услышала неподалёку голос отца и прервала зрительный контакт с Крисом, чтобы посмотреть на родителя, который стоит прямо возле дверей отеля и курит сигарету.

Взгляд папы, пока он к нам подходил, метался между мной и Крисом. Мысленно я поблагодарила кого-то за то, что стекла у машины тонированные.

– Пап, – сказала я, когда отпустила руку того, с кем целовалась две минуты назад, – что не спишь?

– Покурить вышел, – ответил он, когда подошел к нам, – знаешь же, что твоя мама не любит, когда я курю в комнате. Я думал, что ты мирно спишь и видишь уже десятый сон в своем номере, – со строгостью и неприязнью в голосе заметил отец, – а не… выходишь из машин всяких незнакомцев.

– Это не незнакомец, – заступилась я. Хотя два вечера назад он им был, – это…

– Кристофер, – закончил за меня Крис и протянул руку папе, смотря на него.

Родитель же глянул на его протянутую руку, потом посмотрел ему в глаза и пожал её, а я тихонько выдохнула.

– Мистер Рэйнес, отец Касси.

И всё. Никаких слов, наподобие "очень приятно" или "рад знакомству", ни один из них не произнес. Только лишь сухое рукопожатие. Хотя бы и на этом спасибо.

Отцу Крис не понравился сразу, как только я увидела, как он придирчиво посмотрел на его автомобиль, после на внешний вид, полуголого парня с одной тату на теле, затем уже на его протянутую руку. Все в папе выдает то, что ему явно не нравится этот тип. Его напряженная поза, плотно сжатая челюсть, напряженные губы без намека на улыбку.

Кристофер же наоборот выглядит расслабленным, но не менее уверенным, чем мой отец.

– Из какого ты класстера? – задал папа единственный вопрос.

Хоть в мире и принято, что любой человек у другого может спросить из какого он класстера, и в этом нет ничего такого некультурного, но я всё равно считаю, что это бестактно, поэтому меня это возмутило.