Я просто молча взяла из рук Шаяна флакон и сделала небольшой глоток, тут же скривившись от горечи и ужасного вкуса этой дряни.

Что это такое?! Фу!

Я с силой подавила желание отбросить флакон ко всем чертям куда подальше!

— Пей я сказал, — неожиданно рыкнул баргат, наклоняясь ко мне. Я вжалась в кресло. Страх отрезвил меня — я забыла, с кем препираюсь!

Я выдохнула через рот, крепче сжимая в руке флакон с отваром. Шаян медленно отстранился, увидев страх, промелькнувший в моих глазах. Что-то незнакомое появилось в его взгляде, которым он меня окинул. Он будто… сожалел, что напугал меня?

Глупости. Ше’ру не знали слова «сожаление».

— Поможет, раз в лечебницу идти отказываешься, — уже спокойным тоном добавил Шаян на меня и открыл жестяную баночку, в которой находилась какая-то мазь.

В отличие от жидкости во флаконе от неё пахло в разы приятнее.

— Пей, — вновь повторил баргат, черпая пальцами немного целительной мази и начиная мазать синяки на моём оголённом плече. От этого прикосновения я тут же заткнулась и глупо уставилась на Шаяна, не в силах разгадать его мотивы.

Он что, действительно сейчас мажет меня мазью?! Сам?!

Не реагируя на мои округлившиеся как два блюдца глаза, баргат опустился на корточки, продолжая мазать ушибы на левой руке. От шока я даже забыла про дрянной вкус отвара и залпом допила его, не в силах отвести взгляд от красивого лица баргата, находящегося сейчас вровень с моим. Там, где побывали его пальцы, втирая мазь, синяки медленно пропадали.

Глупо моргая, я не сводила с Шаяна своего взгляда. Под действием отвара боль быстро отступала, и вместо боли прикосновения баргата теперь посылали волны жара.

— Твоя сила ещё не проявилась? — неожиданно спросил мужчина. Его голос слегка изменился, обретая вкрадчивую бархатистость.

Сила? Какая ещё сила?

Я не могла здраво мыслить, когда находилась в опасной близости от того, кто завладел моими снами.

Да, каждую ночь я видела во сне Шаяна и каждый раз просыпалась, охваченная целой бурей из эмоций. Он вызывал во мне все возможные чувства — от страха и ярости до глубинных желаний.

Я безумно боялась его. Но одновременно этот глубинный страх заставлял думать о баргате постоянно, являя мою одержимость. Всячески пытаясь подавлять в себе мысли о Шаяне, я старалась сосредотачиваться на важных и необходимых вещах. Хотя я провела подле него всего пару суток, но уже хмелела от подобной близости к нему. Моё нутро полукровки трепетало перед ним, крича мне, чтобы я убиралась от него подальше. Но куда уж мне! Ведь Шаян регулярно приходил ко мне во снах, наблюдал за мной днём и не давал покоя по ночам.

Я боялась разоблачения. И боялась странной смеси чувств, которую испытывала к нему с самого первого взгляда.

Я была одержима тем, кто мог меня погубить.

— Ребекка? — услышав его голос, я внутренне начала корить себя за то, что вновь потерялась в его притягательности. Сколько я уже молчу, пока он обрабатывает мои ссадины? Минуту? Десять? — Сила пробуждается после того, как связь всадника с драконом постепенно начинает крепнуть, — пояснил Шаян приняв моё молчание за незнание. — Но зачастую ещё до крепкой связи начинают проявляться особенности. Особенно, когда связь образована с сильным драконом. Ты что-то уже чувствовала?

— Нет, — шепнула я. На языке разлилась горечь от собственной слабости. Куда уж там! Какая сила! Я ведь даже связи не ощущаю… Некмет бы побрал этого Кайла, что обошёл меня со всем этим!

Но думать о Кайле и драконе сейчас не хотелось. Не тогда, когда Шаян снял с моих ног высокие сапоги и, отложив обувь, нанёс на ссадины на коленках. Его лёгкие касания заставляли моё сердце трепетать, а разум — забывать обо всём на свете. Кто знал, что прикосновения самого жестокого человека в Империи могли быть такими…