И это стало последней каплей в чаше.

Я поняла, что мой самый страшный кошмар каким-то образом претворился в жизнь.

Академию я покину только в обществе высшего… В качестве пленницы. Я не ласаир, нет, я не гожусь в невесты. Зато не сгорю заживо, вынашивая наследников завоевателям моего народа… Альтесса… Альтесса дракона. Пламень нестабильный, какой позор!

Решение пришло внезапно. Месть, конечно, была мелкой, незначительной, и больше подошла бы девочке-подростку, нежели выпускнице лучшей магической академии королевства, но… раз уж силы у меня чудесным образом столько, что, кажется, ещё на десяток таких вулканов хватит, почему бы и нет…

Выбросив руки перед собой, я зажмурилась и принялась шептать заклинание.

По полным возмущения воплям, поняла: получилось.

И не смогла сдержать мстительной улыбки, когда открыла глаза и увидела, как огненные драконы, на лету превращаясь в лягушек, шлёпаются на головы достопочтенной комиссии. Причём львиная доля земноводных сыплется на того, кто расселся на покрытом алмазной крошкой троне.

По-прежнему балансируя на краю иллюзорного вулкана, я ответила чешуйчатому издевательский поклон.

Судя по перекошенным физиономиям ректора и остальных высокопоставленных особ, ничуть не сомневаюсь, что достойной работы в столице мне не видать.

Одно радует – своего я, кажется, добилась. Судя по пламени в глазах дракона, по играющим желвакам на его щеках, очень сомневаюсь, что захватчик захочет видеть матерью своих драконят ту, что высмеяла его прилюдно.

- Вы были правы, магистр Корвус, - раздался над трибунами его низкий бархатистый голос. – Сила дара ньориты МакДжин действительно поражает. Но я, конечно, задержусь, чтобы посмотреть и на других ваших талантливых выпускниц.

Подобострастно раскланявшись перед драконом, ректор вытер со лба испарину и обернулся ко мне.

- Ждите в своей комнате, ньорита МакДжин, - сказал он. – И соберите вещи. Вы покинете Альдейн сегодня.

«В любом случае», - говорил его взгляд.

4. Глава 3

«Не сумеешь сдержать свой дар – прилетит дракон и заберёт тебя!» - так пугают всех пиромагов в детстве. Когда однажды Нараяна услышала ворчание няньки, - Рагнеза как раз сетовала из-за очередной безвременно почившей в бесконтрольном пламени юного пиромага сорочки, - я первые увидела русалку такой сердитой.

Мало того, что моя камеристка (а скорее, телохранительница) вслух пожалела о Вольнице, после принятия которой никто больше не мог держать рабов-людей, которых, по заверению Нараяны, за длинный язык непременно нужно сечь, как ездовых мурен, так ещё и лично пообещала собственноручно «отделать глупую человечку так, что на всю жизнь запомнит». Рагнеза тогда убежала, хлюпая носом, к отцу, жаловаться, а Нараяна обняла меня, испуганную, в обрывках сгоревшей сорочки, прижала к себе, как всегда, поцеловала в лоб и сказала, что мне нечего бояться.

Ни своего пламени, ни драконов.

«Ты сильнее, чем думаешь, - говорила мне русалка. – Придёт время, и сама поймёшь это. Ты станешь самым сильным пиромагом в Ильдене, во всей Старой Алессии и… не только».

Произносить вслух название завоёванного драконами человеческого государства было чревато последствиями, но Нараяна плевать хотела на все запреты!

Она была единственной рабыней в нашем доме. После неудачного покушения русалка предложила отцу собственную жизнь в обмен на помилование. И тут же поставила условие: что служить будет мне. Только мне. И ровно столько, сколько я буду нуждаться в её опеке.

И отец, благородный ньор Орлан МакДжин, принял клятву и условия нелюдя. Русалки. Заполучить для дочери в служанки Ведающую из Морского народа – такое не каждый день случается.