Он встал и начал ходить по комнате взад и вперёд. Разумов стушевался, глядя на друга, но всё ещё тяжело дыша. Потом посмотрел на стену, где их, возможно, слушала Ольга, учитывая, что они тут орут.

— Господи, дай мне силы, — взглянул он в потолок. Потом зачем-то на Вику, возможно, ища её помощи. Но Вика была в растерянности не меньшей чем они оба. — Где же она была всё это время? Чего сейчас-то явилась, когда уже на сносях?

Ветров остановился, тоже посмотрел на Викторию, будто не хотел говорить чего-то при ней.

— Она квартиру снимала, пока работала. А потом в декрет ушла, и у неё перестало хватать денег на оплату аренды…

— Да я не про это! Чего она не сказала раньше, что беременная? Да ещё и от тебя! Где её полгода с пузом носило? Зачем она вообще его оставила?

На последней фразе и Андрей, и Вика не сговариваясь так глянули на Разумова, что тот подавился словами. Каждый по своей причине, но всё же тот понял, что перегибает.

— Я не знаю! У меня нет ответов на все твои вопросы! По крайней мере, пока! И хватит на меня орать! — Андрей начал тереть переносицу пальцами.

— Ребят, там за стеной всё очень хорошо слышно. Давайте хотя бы не будем, — начала Вика, но осеклась от взгляда Разумова.

— Зачем ты ей адрес дал? — спросил он у Андрея, перестав сверлить Вику взглядом, но убавив громкость голоса.

— Я не давал, я не помню… — Андрей всплеснул руками разочарованно, — может, и дал.

Разумов видел, что он заводится, как и Вика, которая начала беспокоиться, что такие нервные потрясения могут выйти ему боком. Алексей, видимо, о том же подумал и внезапно переключился на другую тему.

— Мне Бирюков звонил, помнишь такого? — Андрей помотал головой, — из ассоциации ветеранов. Помощь предлагал. У них есть хороший специалист, мозгоправ, который занимается сложными случаями, восстановлением после тяжёлых ранений и пребывания в плену.

— Я не был в плену! — внезапно прикрикнул Андрей, — меня никто не пытал, не нужен мне твой мозгоправ! И вообще не хочу связываться с этими… ветеранами!

— Но он профильный, — увещевал его Алексей, — тебе помогут, даже денег брать не будут. Там всё на благотворительных началах и фондах военных.

— Да мне не нужно помогать! И я не ветеран нихрена никакой! — голос его отчего-то начал дрожать, а дыхание участилось, Вика встала с дивана. Андрей взялся за голову, будто руки магнитом тянулись туда, — Не нужна мне вся эта хрень… не заслуживаю я её… — взгляд его забегал, теряя фокусировку на лицах или предметах, — я их должен был прикрывать, я облажался… не надо никаких ветеранов…

— Андрюха, — Разумов подошёл к нему и взял сначала за плечи, потом попытался отнять руки от головы, — ты это прекрати. Не надо, так не надо. О чём разговор?

И разумов, и Вика начали понимать, куда всё идёт. Но Алексей отодвинул её, как только она попыталась приблизиться, чтобы помочь.

— Она там все сгорели, потому что я проебался… — задыхался Андрей, бессвязно что-то вспоминая, — я опять… я опять облажался…

— Андрюха, братишка, дыши, — Разумов взял его лицо в руки и попытался поймать взгляд, — дыши, а то отключишься.

— Андрей, — попыталась позвать его Вика, тряся сбоку за плечо. Почувствовала под пальцами крупную дрожь. Паническая атака, которой не было уже так давно, накатывала на Андрея новой волной, он стоял посреди комнаты, пытаясь безуспешно глубоко вдохнуть или выдохнуть, но лишь коротко сипел, а сознание его уносилось куда-то вдаль в прошлое, где на развороченной взрывами дороге догорали машины.

— Ты когда таблетки пил? — вдруг вспомнил Разумов, потряхивая Ветрова, но тот лишь помотал головой, вряд ли слыша вопрос. Тогда он повернулся к Вике, — ты была с ним всё это время, он таблетки принимал?