После этого я стала действовать осторожнее – шла медленно и аккуратно, на развешанные на стенах полотна смотрела сперва искоса, мельком, чтобы не оказаться в центре какого-нибудь сражения или возле экзотического зверя, рвущего на части добычу. И только убедившись, что там нарисована мирная пастораль, останавливалась и задерживала взгляд.

Всего за пару часов я успела побывать и в ночном лесу с потрясающими светящимися деревьями, и на тихом озере с такой прозрачной водой, что можно было различить каждый камушек на дне. Заглянула в знойную пустыню, где утопали в песках развалины древнего города. Посмотрела на первое в своей жизни теплое море, по берегу которого даже рискнула пройтись и зарыться ладонями в белоснежный песок. Увидела затонувший на рифах корабль, с которого волны сметали нехитрый скарб моряков. Гуляла под сенью гигантских папоротников, растущих в каком-то диком мире. Украдкой следила за идущими на водопой карликовыми оленями… Я много диковинок встретила, переходя от одной картины к другой. И от души наслаждалась необычными видами, ничуть не жалея, что трачу время на такую, в сущности, ерунду.

Лишь когда длинная вереница картин подошла к концу и более или менее мирных среди них не осталось, благоразумие мне отказало, и я с любопытством взглянула в дальний угол, где, прячась среди нагромождений всевозможного хлама, на кособоком стуле притулилась последняя картина. Закрытая плотной, густо запылившейся тканью, из-под нижнего края которой выглядывал лишь кончик треугольного, покрытого крупной змеиной чешуей хвоста.

Творец! Да это же…

Меня кинуло в дрожь от внезапной догадки, а внутри все затрепетало от желания побыстрее разгадать эту тайну. Драконы всегда будоражили мое воображение. Их мрачная слава с самого детства не давала мне покоя, а потом еще и проклятые сны всю душу вымотали. Одну живую скульптуру я вчера увидела, и она действительно потрясала. Но картина, на которой крылатый ящер будет выглядеть и даже двигаться словно настоящий, это совершенно иное.

Когда мои дрожащие руки торопливо разбирали завалы вокруг импровизированного постамента, я твердо дала себе слово, что больше ничего не испугаюсь. Когда мои пальцы настойчиво тянули прочь пыльную ткань, я была абсолютно уверена, что могу справиться с чем угодно. В крайне случае отвернусь, посмотрю лишь украдкой, чтобы не попасть в беду. Но когда картина наконец освободилась от многолетнего плена, и на ней во всей своей красе показался воплощенный ужас Оруана, я самым позорным образом растерялась. Потому что с темного полотна, щедро одаренного мрачными красками подземелий, на меня опять смотрел тот самый дракон! От которого я так долго пыталась спастись во снах и который в эту минуту стал моим персональным, внезапно ожившим кошмаром.

Я провалилась в проклятую картину сразу, мгновенно, не успев ни крикнуть, ни отшатнуться. Тяжелый воздух обволок меня плотным удушливым облаком. В голове похоронным звоном отозвались позвякивание цепей, мерные звуки падающей воды и негромкий шорох разворачиваемых крыльев. После чего мне снова стало безумно холодно… а когда желание вернуться обратно в комнату не сработало, то еще и страшно.

Творец, как же я перепугалась, когда огромная морда, приподнявшись с таких же огромных лап, взглянула на меня до боли знакомыми зелеными глазами, а потом кто-то прошептал, кажется, прямо у меня в голове:

«Хейли?!»

Я попыталась закричать, но из горла вырвался только сдавленный хрип.

Захотела отшатнуться, тщетно стараясь вспомнить, как убежать из этого ужаса, но лишь рухнула на колени, скребя влажные камни скрюченными, потерявшими чувствительность пальцами.