В школе, вначале в зале, а потом и на льду, он несколько раз поднимал Лизу на руки. Та доверчивость, с которой она шла на поддержки, удивляла. Как будто бы совсем не боялась… Они внимательно, не спеша отрабатывали шаг за шагом, движение за движением, и каждый раз, когда Макс касался ее, он думал, что явь неимоверно похожа на его сон.

Они снова встретились в коридоре, когда Лиза выходила из душа.

– Я спать.

На ходу она вытирала влажные волосы и опасного блеска в глазах Макса не замечала. От нее так и веяло свежестью, Макс чувствовал исходящий от нее фруктовый запах, щеки ее немного порозовели. Крышу ему сорвало в тот самый момент, когда он посмотрел на ее босые ноги. Ногти на пальчиках поблескивали светлым перламутровым лаком, а точеные лодыжки были настолько хороши, что он мгновенно ощутил возбуждение.

Самойлов и сам не понял, как оказался возле Лизы. Она пятилась до тех пор, пока не прижалась спиной к стене. Дальше отступать было некуда. Теперь Лиза отчетливо видела, как горят его потемневшие глаза.

– Макс…

По коже у нее пробежали мурашки. Она попыталась обойти его, но Макс загородил ей дорогу, оперевшись о стену рукой.

– Я хочу тебя, – заявил он, прижимаясь к ее телу.

Рука его скользнула под полы халатика. Такой беззащитной Лиза себя еще никогда не ощущала. Сейчас она находилась на его территории, в его доме. Тренировка, как всегда, вымотала ее, после теплого душа она чувствовала себя расслабленной и никак не была готова противостоять напору Макса. Она попробовала увернуться, но Самойлов придавил ее еще сильнее. Под халатом у Лизы были только трусики и маечка, в которой она спала. Вряд ли для него это составляло хоть сколь существенную преграду. Через невесомую ткань он сдавил ее грудь, губы его искали ее рот. В тот момент, когда Макс попытался раздвинуть языком губы Лизы, она протестующее замычала.

– Ну же, Лизка, – хрипло заговорил он, стараясь развязать поясок ее халата.

Прижавшись к ней бедрами, он зарычал. Ее тело было совсем близко, ее запах заполнял все вокруг. Едва ли когда-либо он желал хоть одну женщину сильнее, чем желал сейчас Лизу. Наконец ему удалось справиться с поясом, и он с удовольствием забрался под халатик обеими руками. Задрать шелковую маечку не составило труда. Живот, грудь… Он прикусил кожу на шее Лизы и потянул вниз ее трусики. Лиза всхлипнула. В глазах у нее стояли слезы, ей было страшно и противно от того, что он относится к ней, как к вещи.

– Нет, Макс. – Неожиданно сильно Лиза сжала его запястье. – Нет!

Она с яростью смотрела в его затянутые вожделением глаза, а по щекам ее катились слезы обиды. Макс прерывисто дышал, зрачки стали такими широкими, что глаза казались черными.

– Лиза… – просипел он, глядя на ее губы, – я дико тебя хочу.

Тяжело опираясь на руку, он не отводил взгляда от ее лица. Все еще тесно прижатый к ней, он чувствовал мягкость и тепло ее тела. Халат соскользнул с одного плеча, и Макс мог видеть светлую кожу, такую нежную и гладкую, что это лишало его рассудка.

– Я не твоя личная шлюха! – закричала Меркулова.

Ярость в ее глазах взбесила Макса, неудовлетворенное желание мешало думать. Короткие ноготки, впивающиеся в кожу его запястья, причиняли боль.

– А чья же ты шлюха? – выдохнул он ей в лицо, и тут же щеку его обожгла хлесткая пощечина.

Лизу трясло от стыда, обиды и негодования. Дыхание вырывалось из груди рваными толчками, на губах она ощущала соленый вкус собственных слез.

– Я устала от унижений. – Ее мягкий голос сейчас звучал особенно глухо, взгляд был прямым и твердым, несмотря на то, что в глазах все еще стояли слезы. – Тебе самому это еще не надоело, Самойлов?! С меня хватит. Каждый раз, Макс… каждый раз, когда мы… – Она сглотнула и судорожно выдохнула. Слезы, только-только немного подсохшие, снова покатились по щекам. – Ты сам сделал все, чтобы при мысли о близости с тобой я испытывала боль и страх. Не смей меня больше трогать. Я не позволю тебе унижать себя.