– Ешь.

Синицина уже уничтожила половину пирожного, а Лиза к своему так и не притронулась. Выглядело лакомство очень соблазнительно: взбитые сливки, миндальная обсыпка, немного шоколада и вишенка наверху. Лиза и вспомнить не могла, когда она ела что-то подобное в последний раз. Кажется, где-то в прошлой жизни… Вздохнув, она взяла ложку, отломила маленький кусочек и отправила в рот. Вряд ли теперь пара лишних килограммов имеет большое значение.

– Вкусно? – Ксюша довольно облизнула ложечку и взяла еще одно пирожное.

– Угу. – В голосе Лизы особого энтузиазма не слышалось.

– Лиз, что с тобой? – Ксюша отставила чашку.

– Все хорошо, – не поднимая взгляда, отозвалась Лиза и снова вздохнула. Покрутила ложечку в руках и все-таки посмотрела на Ксюшу. Покачала головой. – Просто как-то… – Она пожала плечами и отломила еще кусочек.

Ксюша ее сразу поняла. Поднявшееся было волнение улеглось, в чем причина Лизкиной хандры ей стало понятно.

– Какие у тебя вообще планы на будущее?

– Не знаю. – Вопрос не застал ее врасплох, Лиза часто и сама себя об этом спрашивала. Ощущения у нее были такие, словно она стоит на льдине, которую качает из стороны в сторону. – Хочу в институт поступить. Надеюсь, на платной основе меня возьмут. – Она обняла руками чашку, не поднимая ее от стола. – В школе я не блистала. Не до учебы было как-то. Легко мне никогда ничего не давалось, а сидеть над учебниками целыми днями я не могла.

– Это и понятно.

Ксения и сама училась не слишком хорошо. Бесконечные тренировки, сборы, соревнования… времени на уроки просто не оставалось, равно как и сил, да и, говоря откровенно, в ее случае особого желания тоже не было.

– Так забавно… – в грустной задумчивости произнесла Лиза. – Очень часто я думала, что фигурное катание меня многого лишает. Думала, что если брошу, столько всего смогу… А теперь я понимаю, что у меня больше ничего нет. Я ничего не умею, ничего не знаю. Даже когда я проигрывала, падала, я понимала, кто я, что делаю, а сейчас… – Пожав плечами, Меркулова отпила чай. Горячий напиток согрел горло, давая ощущение желанного тепла.

– Все наладится. – Пусть слова прозвучали банально, но в их правдивости Ксения не сомневалась.

Постепенно разговор стал более легким и жизнерадостным. Ксюша рассказала Лизе несколько забавных историй из своей студенческой жизни, поделилась тем, как она боролась с депрессией после ухода из спорта. Она была рада, что смогла отвлечь Лизу и вызвать на ее губах легкую улыбку. Если бы только Лизка знала, о скольком Ксюша умолчала… Но знать ей это было совсем не нужно.

Те несколько дней, что прошли после появления Макса на пороге ее квартиры, для Лизы оказались трудными. Она и сама не знала почему. Вроде все было как всегда, но почему-то грустила она чаще, чем обычно. Каждое новое утро походило на предыдущее, и это вызывало в душе разочарование. А чего она ждала? Апрель ее не радовал, весны она не ощущала. Все просыпалось, наполнялось жизнью, она же чувствовала, что безнадежно отстает от этого пробуждения. И опять ей очень не хватало Стефана. Он был единственным, кто хоть как-то согревал ее внутренний мир, а теперь и этого она оказалась лишена. Снова и снова вспоминала о Максе. Гнать прочь мысли о нем она уже не пыталась, пусть они и причиняли боль. Ей хотелось, чтобы все было иначе, чтобы хоть что-то было иначе. Если бы он хоть немного любил ее…

Ксюша вымыла руки и, закрыв воду, принялась вытирать их мягким махровым полотенцем. Она пробыла у Лизы почти два часа и теперь собиралась домой, Женя и так заждался ее. Того дня, когда она станет его женой, Ксения ждала с нетерпением. Она так долго грезила этим и не верила в возможность их счастья, что сейчас считала каждый день до того момента, когда самый близкий на свете мужчина наденет ей на палец обручальное кольцо. И каким оно будет – простой полоской тонкого золота или обсыпанным камнями эксклюзивом, для Ксюши не имело значения. Ее вообще не волновало ничего помимо мужчины, женой которого она готовилась стать. Женя же сразу заявил, что все будет так, как она хочет, хоть розовый лимузин с куклой на капоте, хоть черный Хаммер с тонированными стеклами. Ксюша только улыбалась и качала головой. После девяти лет разлуки все это казалось сущей ерундой.