Глупый вопрос: за окном не было балкона, на котором мог бы кто-то стоять. Так что это, видимо, какая-то птица.

«Птица?! Разве птицы скребутся по ночам к людям в окна?»

Так или иначе, нужно было выяснить, кто там.

Мария быстро пересекла комнату. Ставни в доме были деревянные, запирающиеся изнутри на замочек. Сквозь тонкие перекладины лился голубоватый лунный свет. Мария вспомнила, что сейчас полнолуние.

Девушка взялась за замочек. Скрежет прекратился, но она все равно собиралась узнать, что это было. Отперев замок, Мария толкнула ставни. Они распахнулись совершенно беззвучно, как в немом кино.

Полная луна казалась нарисованной: большая, похожая на внезапно открывшийся на безоблачном небе круглый глаз. Перед окном никого не было, и Мария решила, что скрежет ей всего лишь показался, и хотела уже пойти обратно в кровать, как взглянула вниз и застыла, потрясенная увиденным.

В саду, раскинув руки, в полной тиши кружилась женщина в длинном балахоне, похожем на саван. Она переходила от одного дерева к другому, изгибаясь всем телом. Шагов ее было не слышно: не шуршали под ногами листья и травы, не хрустели тонкие веточки.

Потом женщина остановилась, вытянулась в струнку, подняв руки над головой, и резко наклонилась к земле, коснувшись ее распущенными волосами. Нагнувшись, она в ту же секунду выпрямилась и снова наклонилась. И опять, и опять, с невероятной скоростью! Смотреть на эти гимнастические упражнения было ничуть не смешно, а, наоборот, страшно. К тому же Мария понимала, что это не просто какая-то женщина, это Сара.

Рассудительная, здравомыслящая, исполненная достоинства пожилая дама.

Немолодая женщина, которой просто не под силу все эти выверты!

– Что происходит? – прошептала Мария и поморгала, точно надеясь прогнать это дикое видение.

Только оно не исчезло, к тому же Мария заметила то, чего не увидела поначалу. Сара находилась в саду не одна. Возле невысокого забора стояли, наблюдая за ней, другие люди, среди которых Мария узнала немого старика Александра. Их было много – человек двадцать, а то и больше, и все они были в таких же белых длиннополых одеяниях, как у Сары.

Никто не произносил ни звука – они просто молча стояли и смотрели. Ночную тишину по-прежнему ничто не нарушало.

В очередной раз распрямившись, Сара больше не стала наклоняться – вместо этого она взглянула на окно, возле которого стояла Мария. Старуха не могла разглядеть лицо девушки, да и ее саму тоже, и все же Мария была уверена, что Сара прекрасно ее видит.

В следующее мгновение женщина вскинула руку в жесте одновременно приветственном и указующем. Все остальные люди в саду, как по команде, тоже подняли головы и уставились на Марию, словно зная, что она там. Их взгляды ползали по ее лицу, как омерзительные жуки.

Не в силах больше выносить этого, Мария отпрянула от окна. Потом, желая защититься от неведомой опасности, захлопнула ставни, стараясь не смотреть вниз, и защелкнула замок трясущимися руками.

«Надо закрыть окно и запереть дверь!» – промелькнуло в голове.

Но сделать этого она не успела. За спиной раздался тихий смех. Приглушенный, как будто тот, кто смеялся, зажимал себе рот руками, стараясь подавить безудержное веселье.

Это было последней каплей. Мария завопила со всей мочи, как не кричала, кажется, никогда в жизни, и…

И в следующую минуту обнаружила себя лежащей в кровати. В комнате было светло: давно уже взошло солнце.

Девушка тяжело дышала, пересохшее горло болело, будто она и вправду кричала. Майка, в которой она спала, была насквозь мокрой от пота. Судя по всему, Мария наконец-то, впервые в жизни, увидела сон – или, лучше сказать, вспомнила его поутру. Причем это сразу же оказался ночной кошмар. Если все сны таковы, то лучше никогда их не видеть, подумалось ей.