А моя юная секретарша Кэти Барретт лихо отплясывала на столе под «Медовые языки» группы «Голос улья». Светловолосая, искрящаяся, как шампанское, всегда переполненная энергией, она организовывала деловую часть моей жизни. Однажды я спас Кэти от дома, который хотел ее съесть, после чего она меня усыновила – моего мнения при этом никто не спрашивал. Напротив нее, весь в коже, в маске и на шестидюймовых шпильках, на столе танцевал мисс Фейт, наш местный трансвестит-супергерой – мужик, одетый супергероиней, готовой на борьбу с преступностью и беззаконием. Он был по-своему неплох. Теперь Кэти и мисс Фейт уже самозабвенно стучали каблуками под «Монстры и ангелы». Мои губы растянулись в улыбку: во всем баре не было ничего великолепнее.

Я наполнил стакан до краев темно-лиловой жидкостью и выпил в память Мелинды Даск и Куинна. Приятно было сознавать, что они, отмщенные, покоятся вместе. У меня не так много друзей. Их все время убивают – или мои враги, или я. На Темной Стороне мораль относительна и изменчива, а любовь и верность часто поглощаются более серьезными вопросами. Мои немногочисленные старые друзья всегда были смертельно опасны сами по себе, к тому же немного безумны. Эдди Бритва, например, или Сьюзи Дробовик. Оба в свое время пытались меня убить. Я на них зла не держу. Почти. Жизнь на Темной Стороне жестока, а смерть еще безжалостнее. Я отхлебнул из стакана и сосредоточился на музыке. Спешить некуда: впереди большая часть бутылки.

Я так и не научился скорбеть легко и со вкусом, хотя, видит бог, практики мне всегда хватало.

Я чувствовал потребность отвлечься и осмотрелся. У стойки отрубился морячок, и татуировки на его спине завели негромкий философский спор, не обращая внимания на храп хозяина. На другом конце стойки мумия пила джин-тоник и приводила в порядок свои пожелтевшие бинты. Примерно посередине между этими двумя, дружелюбный нетрезвый джентльмен в заляпанном кровью лабораторном халате разъяснял начала ретрофренологии явно не заинтересованному Алексу Морриси.

– Видите ли, френология – это наука викторианской эпохи, утверждающая, что можно определить доминирующие черты личности по шишкам на черепе. Высота и расположение шишек указывают на развитие тех или иных черт личности, понимаете? Ретрофренология же предлагает модифицировать структуру личности, обрабатывая череп молотком до тех пор, пока в нужных местах не образуются шишки нужного размера!

– Один из нас явно мало выпил, – сказал Алекс Морриси. – Поверьте моему опыту.

Кэти плюхнулась в кресло напротив меня, тяжело дыша, блестя глазами и солнечно улыбаясь. Она выудила откуда-то очередной высокий бокал с шампанским и жадно припала к нему. Кэти всегда пила шампанское и почти всегда умела сделать так, что счет оплачивал я.

– Люблю танцевать! – заявила она. – Иногда мне кажется, что весь мир надо переложить на музыку, а лучшие хореографы должны поставить его на сцене!

– Мы на Темной Стороне, душенька, и я не сомневаюсь, что кто-то работает над этой идеей прямо сейчас, – сказал я. – А где твой партнер, где эта Танцующая Королева?

– Слинял в туалет попудрить носик. Знаешь, Джон, я ведь с другого конца зала вижу, какой ты черный. Кто на этот раз умер?

– И почему ты думаешь, что кто-то умер?

– Ты пьешь эту полынную гадость, если умирает кто-то, кто тебе дорог. Я бы этой дрянью и гребешки чистить не стала. Кстати, я думала, что дело «Прометея» простое и ясное...

– Кэти, мне совсем не хочется говорить о нем.

– Ну конечно, тебе хочется сидеть, дуться и портить настроение всем вокруг. Не будешь следить за собой – станешь похож на Алекса.