Упорной, одаренной и, конечно же, очень умненькой Жене (все-таки попасть на психологический факультет МГУ, не обладая большим количеством связей и денег, способен далеко не каждый) прочились великолепные перспективы. Блестящим будущим в представлении мамы было последовательное написание нескольких научных трудов, получение степеней и престижной работы в ведущих клиниках. Если бы в конце восьмидесятых она знала заранее о переменах, грядущих в государстве, о наступлении на страну эры рыночной экономики и больших возможностей, она бы наверняка начала мечтать об отдельном кабинете, а еще лучше – о настоящей частной консультации с персоналом в белых халатах, которые бы идеально соответствовали общему антуражу клиники, и в особенности тем роскошным диванам, которые в своих фантазиях она бы расставила по коридорам учреждения. Женя почему-то не сомневалась, что диваны эти должны быть абсолютной копией того кричащего ужаса, что стоит сейчас в гостиной родителей.

К тому моменту, когда Женя стала студенткой университета, мама расписала ее жизнь на годы вперед. Повышенная стипендия, зачетка, пестревшая исключительно записями «отлично», дифирамбы научного руководителя и увлеченность самой девушки – все это позволяло надеяться на то, что ничто не помешает исполнению радужных планов. Однако Женя была не просто примерной, амбициозной девочкой – она была личностью, амбиции которой, в первую очередь, распространялись на те цели, которых хотела добиться она. Нет, научные степени и престижная работа вовсе не казались ей непривлекательными, она и сама стремилась именно к такому конечному результату, который бы оправдал те силы, что она вкладывала в образование. Будущее виделось вполне определенным и обыденно, ужасающе неотвратимым: диплом, карьера, работа, какая-то неожиданная встреча, любовь-морковь, пара симпатичных ребятишек от любимого мужа и бриар, лежащий в коридоре на коврике у двери небольшой уютной квартирки. Перспективы представлялись достаточно продуманными, и в переменах не нуждались до тех пор, пока на четвертом курсе она не набрела на лабораторию зоопсихологии и не обнаружила, что собака, один вид которой в Атласе пород собак произвел на нее когда-то неизгладимое впечатление, может не просто стать членом ее семьи в каком-то необозримом будущем, но и великолепным материалом для исследований в весьма осязаемом настоящем. Женя и сама не могла объяснить, почему то, что творится в черепной коробке собак, заинтересовало ее гораздо больше, чем особенности головного мозга человека, но с момента смены специализации она уже не представляла себя сидящей в кабинете с фонендоскопом на шее и ожидающей очередного пациента, которого придется спасать от галлюцинаций, депрессии, навязчивых идей или, того хуже, – маниакального психоза.

У родителей увлеченность дочери психологией животных вообще и собак в частности сначала протестов не вызывала. В конце концов, не так уж много людей посвящают свою жизнь доскональному изучению той проблемы, что являлась когда-то предметом научных исследований в дипломной работе. Конечно, Женя училась на отделении общей психологии, и для того чтобы стать впоследствии практикующим врачом или хотя бы работать в лечебном учреждении, необходимо изрядно потрудиться. Но, с другой стороны, если для студентов клинического отделения дорога была одна, то перед Женей открывалось множество путей профессионального развития, и ее детская страсть к собакам вовсе не означала, что свою дальнейшую судьбу она решит связать исключительно с животными. Так считала ее мама. Но она ошибалась. И ошибается до сих пор, потому что так и не хочет признать, что выбор, сделанный Женей, – правильный.