— Ма-ма, – кое-как выдавил из себя огненный феникс и клюнул Торадина в щеку ещё раз.

— О-о-о, Прародительница! Он уже говорит!

— Амели, – настороженно улыбаясь, повторил Тор. – Что тут происходит?

— Что происходит?! – я наконец очнулась от гипноза милоты новорожденных пташек. – Это я у тебя должна спросить! Я бежала сюда со всех ног, но мне преградила дорогу эта ледяная чёрная глыба, а ты здесь… – осознание заставило резко прерваться, – стоп, а ты здесь… и они теперь… считают тебя своей мамой…

— Амели, о чём ты вообще? Какая глыба? Я… я просто пришёл с новостями, увидел свечение из гостиной, и вот… – Тор был растерян не меньше меня. – И, стоп, что… мамой?

Я села на первую попавшуюся поверхность. Ею оказался пол.

— Да, – кивнула, смотря перед собой в одну точку. – Фениксы принимают за маму первого, кого увидят. Я именно поэтому так быстро бежала сюда.

— И что… что теперь делать?

— Не знаю. Они не смогут жить без названой матери рядом месяц – минимум. Погоди-ка! – в голову ударило новое осознание, и я моментально вскочила на ноги. – Так ты специально установил эту преграду?! Хотел привязать к себе малышей, чтобы найти причину оставаться в моём доме?!

— Что? – Торадин искренне ужаснулся. – В этом доме? В лесу? Ты серьёзно?!

— Тебе ведь нужно заполучить меня в жены!

— Не такими методами! – дракон попытался быстро встать, но ему пришлось руками придерживать всех трёх птенцов, поэтому получилось неказисто. – Я понимаю, что твои фамильяры для тебя очень важны, и не стал бы нагло использовать их!

— А откуда тогда вода в ванной, а потом эта глыба льда?!

— Да какая глыба?! Амели, я даже не владею магией холода! Моё пламя синего цвета, но оно всё ещё… горит, а не превращается в лёд!

Этот аргумент был… весомым. В доме творилось что-то странное и без Торадина. Неужели Духи Леса издеваются?

— У меня получилось, – в окно кубарем влетела Зузи и замерла, смотря на меня. – А… ты уже… стоп, что ОН тут делает?!

— Он у нас теперь новоиспеченная мамочка фениксов, – я вздохнула.

— Он… что? – Зузи взлетела. – Не-е-ет, только не говори, что он будет жить с нами.

— Эй, я на это ещё не соглашался!

— А у тебя теперь нет выбора. Фениксы затухают, если не видят свою маму больше суток. И они должны находиться здесь, но никак не в столице, или где ты там живешь…

— И у нас нет другого выхода? – Торадин был недоволен, но в руках всё ещё заботливо держал двух малышей, пока третий сидел на взъерошенной голове.

— Только постараться привить им самостоятельность быстрее. Феникса можно разлучать с матерью, когда они начнут летать. Будем обучать экстерном…

— А, может, это… по старинке? Выбросим из гнезда, чтобы учились в моменте?

— Я тебе сейчас по старинке… что-нибудь откручу! Нечего было соваться сюда без спроса.

— Да, – подхватила Зузи, – двери созданы для того, чтобы в них стучать!

— Я стучал. Долго и громко. Неужели вы не слышали?

Мы с зайчихой переглянулись. Ладно, допустим, я спала, но Зузи вставала с восходом солнца.

— Брехня, – протянула фамильярша. – Опять, наверное, прямо в гостиную заявился, и был таков.

— Ладно, это уже неважно. Я сейчас принесу корзинку с гнездом для фениксов. Накормим их, уложим, а там уже обсудим освобождение вольфпалма, – я взглянула на Торадина. – Надеюсь, у тебя хорошие новости, потому что мой день сегодня начался ужасно…

Совсем скоро малыши уютно устроились в большущей корзине, которую я успела сплести к их рождению. Внутри мы с Зузи долго устраивали гнездо из различных природных материалов, которые устойчивы к стихиям. Иначе один сонный чих огненного малыша мог разрушить все старания, а потом и поджечь дом. Больше всех в корзину не хотел лезть маленький повелитель грома. Ему слишком понравилось на голове у новоиспеченной мамочки. У него ещё и врожденная способность оказалась такая… шустрая! Едва мы укладывали птенца в гнездо, как фиолетовое тельце превращалось в поток молнии и снова материализовывалось на голове Тора. В конце концов, волосы дракона просто тянулись к потолку ровными намагниченными колосьями.