Пока я предавался невеселым размышлениям, меня закончили пеленать и забросили в клетку, звонко щелкнул металлический замочек. Закончив грязное дело, гоп-компания сорвалась с места. Никогда не думал, что буду страдать морской болезнью, но десять минут дикой тряски – и кусок полупереваренной ветчины подступил к самому горлу. Как бы не стошнило, однако. Резкая остановка и наступивший относительный покой прекратили бунт желудка и не дали пленнику захлебнуться в рвотных массах. В силу обстоятельств я не видел, куда поставили клетку, но обсуждение, на что будет потрачен заработок, не прошло мимо моих ушей. Судя по голосам, пацанов было трое. Двое планировали накупить на рынке всякой всячины, а вот третий твердо сказал, что свою долю израсходует на семью. Сестре давно нужно новое платье, а им с братом требуются деньги на школу. Похвальные устремления, в какой-то мере даже уважаю, если бы только они воплощались не за мой счет.

Вскоре послышался дробный перестук конских подков по мостовой и легкое поскрипывание колес приближающегося экипажа. Похоже, прибыл заказчик. Возница осадил лошадей, карета остановилась в непосредственной близости от моего узилища.

– Принесли? – требовательно раздалось сверху.

Хм, не похож голосочек на маговский. Посредник? Все может быть.

– Да, господин. Все как вы говорили, – вскочил на ноги главный из компании мальчишек и прошлепал к экипажу.

– Вас никто не видел?

– Никто, господин. Мы в парк задворками и через помойку пробрались, там сторожевая паутина не натянута.

– Избавьте меня от подробностей. Покажите! – потребовал неизвестный. Клетку сдернули с места, щелкнул замок, теплая рука оголила из-под «бинтов» хвост добычи. – Хм, он. Держите, там за рурга, клетку и молчание.

– Ух ты!

– Серебро!

– Надеюсь, вам не надо напоминать, чтоб держали языки за зубами?

– Нешто мы не понимаем, господин. Мы ж ученые.

– В квартал больше не суйтесь, «уч-ченые», а то мигом останетесь без голов и языков. – Голос говорившего был полон сарказма. – А теперь скройтесь с глаз моих!

Утихающий топот возвестил о достойной всякой похвалы исполнительности юных охотников. Получив вознаграждение за проделанную работу, они моментально сделали ноги.

– Трогай, Пронд! – приказал извозчику господин из экипажа. – Пронд, тебя это тоже касается. Не светись, а лучше послушай моего совета и проведай родственников в деревне. Погости у них с месяцок, пощупай девок на сеновале.

– Так и сделаю, – хриплым прокуренным голосом ответил невидимый Пронд.

– Повернись и не дергайся. Придержи лошадей.

В ответ донеслось нечто неразборчивое.

– Терпи!

– Цацка, конечно, полезная, Айц, но ненавижу, когда ты ею пользуешься, да еще и на моей роже.

У Пронда изменился тембр голоса.

– Хм, – донеслось в ответ, – предпочитаешь, чтобы твою настоящую физиономию каждая собака в городе знала?

– Нет, но постоянно видеть в зеркале новую рожу… Порой я сам себя не узнаю.

– Издержки профессии, Пронд. Что-то незаметно, чтобы ты мечтал вернуться к сохе и вилам.

– Меня и здесь неплохо кормят, – буркнул Пронд.

– То-то же! Тогда заткнись и молчи! – припечатал Айц. – Трогай, чего тележишься? Заказчик не любит ждать. Время – деньги!

Таки заказчик. В мыслях мелькала веселая расчлененка, в которой хохочущий вивисектор препарирует мелкое тельце дракончика. К кровавой картине примешивались кадры многочисленных опытов над несчастной жертвой. Замечу, что фантазия у меня всегда была богатая, а в тот момент она прямо-таки фонтанировала, порождая сценарии, один мрачнее другого. Глядя на порождения моего разума, режиссеры фильмов ужасов наверняка нервно покуривали бы в сторонке.