– То есть ты сознательно выбираешь остаться с человеком, что творит с тобой такое? – его голос внезапно стал настолько холодным, даже презрительным, что я поежилась. – И это тогда, когда я предлагаю тебе выход?

– Твой выход, он ведь только для меня предусмотрен, разве нет? Я сказала о сыне и родителях, а ты это проигнорировал.

– Слушай, но он же отец, что он сделает собственному ребенку? – Вот тут я уже не могла дальше смотреть в сторону и ошарашенно уставилась на него. Он безумен? Думает, я брошу Федьку с Сергеем? – И твои родители... они могли бы уехать, чтобы развязать тебе руки…

– Уходи! – оборвала я его, чуть не завизжав. – Ты рехнулся? Мне бросить сына психу отцу, а моим родителям сорваться неизвестно куда ради чего? Ради того, чтобы у меня была возможность… что? Спать с тобой?

Ну да, мой герой готов спасать только меня. Все остальные – обуза и помеха. И спасать, собственно, для сугубо прикладной в определенной плоскости цели и без всяких обещаний в долгосрочной перспективе. Он меня хочет здесь и сейчас, а что после… кто же знает.

– Лен, ну ты же не ждешь, что я тебя замуж с ходу позову? – Нет, естественно, я же не наивная. – Но при этом я обещаю защиту и безопасность.

– Уходи. – Я открыла дверь и пошла прочь из спальни. Надо содрать все постельное белье потом и выстирать, чтобы и запаха…

– Так что, конец, Лен? Покувыркались и все? Но ты же меня хочешь. Я не слепой и не дурак.

Сейчас я хочу только, чтобы он ушел. Поэтому не поворачиваюсь, не спорю, не пытаюсь еще раз объяснить, а просто жду, когда за ним захлопнется дверь. В его глазах я мазохистская неблагодарная дура, что отвергает его помощь? Пусть так. Предложенного им абсолютно недостаточно, а не то что требовать, даже просить большего с моей стороны – подлость. Что может противопоставить, пусть и поразительно сильный, но одинокий увечный человек моему мужу с его бандиствующими приятелями? Ничего. Сам пропадет и для меня сделает этот ежедневный ад только кромешнее.