– Ты звонил? – с деланым безразличием спросиа Элина.

– Брось кривляться! Я звонил тысячу раз!

– А ну-ка, сбрось обороты.

Перехватив разочарованный взгляд Элины, Богдан переменился в лице. По нему было видно – он чувствовал себя виноватым и знал, что может потерять женщину всей своей жизни.

– Прости меня, Элина! Умоляю, прости!

– Мне надо отыскать Нинель Николаевну… – Элина хотела уйти, но Богдан ее удержал.

– Прошу, выслушай меня. – Его голос дрожал как лист на ветру. – В этом мире так много страстей и соблазнов… В конце концов, я не первый, кто совершил ошибку! Но я не ищу себе оправданий. Признаюсь, я был слаб и поступил с тобой подло. Но ты – моя жизнь, ты моя радуга в серых буднях.

– Твой русский заметно улучшился. – Горько усмехнулась Элина.

– Чехова читаю, «Дом с мезонином».

– И это заметно.

– Не смей передергивать! – вскрикнул он.

Они метали друг в друга фразы, похожие на острые камни. Говоря языком Чехова, это был неистовый танец чувств, которые до сих пор не утратили своей страсти.

Наконец, Элина сказала:

– Нам не о чем больше говорить. Ты предал меня, Богдан.

«Боже мой!» – пронеслось у нее в голове. – «Зачем я это сказала?! Он уйдет, и тогда – конец. О, моя проклятая гордость!».

Вся правда заключалась в том, что Элина до сих пор безумно его любила.

– Постой. – Богдан сделал шаг и обнял ее. – Я все время думаю о тебе.

– Выкинь это из головы. Живи, как привык.

– Ты убиваешь нашу любовь! – в его голосе прозвучало отчаяние.

– Этот грех проститься мне быстрее всего. – Элина вырвалась из рук Богдана, сказав на прощанье: – Передай Нинель Николаевне мои извинения. Я устала, еду в гостиницу.

Дождь моросил слабо и нудно, Элина неуютно поежилась и достала телефон, чтобы вызывть такси. Через несколько минут поймала себя на том, что бесцельно вышагивет туда и обратно у ресторана «Бильбао».

Богдан Апостолов не догнал ее, не попытался объясниться, и это было обидно, хотя во многом упростило ситуацию.

Шаги Элины были стремительны, как будто собственные мысли гнали и гнали её вперед. Внезапно, вспомнив о чем-то важном, она вернулась в ресторан.

Увидев, как резко открылась дверь, гардеробщик вздрогнул от неожиданности и, проследив за её взглядом, направленным на полку, где стояла дорожная сумка, молча ее отдал.

Элина вернулась на мокрый тротуар и, заметив такси, по-быстрому забралась в салон.

– Отель «Венеция» на Марата!

– Ну, вот, поди ж ты! – водитель обернулся и с улыбкой продолжил: – А, ведь это я привез вас сюда!

– В самом деле? – равнодушно проронила Элина.

Она узнала таксиста, но в тот момент ее волновало другое. Слезы текли по ее щекам, как дождевые капли по стеклу. Элина плакала от того, что сама разрушила свою жизнь – безвозвратно потеряла того, кого любила больше всего.

Автомобиль тронулся, переехал через мост и двинулся по улицам города, разделяя судьбы двоих влюбленных, которые ненадолго встретились на перекрестке времен и навеки расстались.

Вот так грустно, почти по Чехову.

Элина помотала головой, отгоняя грустные мысли. Решив опустить дорожную сумку на пол, вдруг заметила под ногами полиэтиленовый пакет.

Она подняла пакет и сунула руку внутрь, достала кусок бумаги в четверть формата. Это был мягкий картон с неровными, истрепанными краями. На одной стороне карточки – раскрашенная вручную гравюра с потускневшими красками, на другой – рукописный французский текст.

– Послушайте, – обратилась Элина к таксисту. – Здесь что-то забыли.

– Где? – он обернулся.

– Вот! – Элина показала бумагу. – Это валялось под ногами.