Патрик открыл дверь в соседнюю комнату, несмотря на предупреждающую табличку, на которой красовалась надпись огромными буквами: «БЕЗ СТУКА НЕ ВХОДИТЬ!»

– Ой! – воскликнул он и отшатнулся.

– Да уж, «ой» – самое подходящее слово, – вздохнула Сия и скрестила руки на груди, словно стараясь сдержаться и не кинуться убирать развал. Ибо в комнате Элин царил чудовищный хаос. К тому же все здесь было розовое.

– Я надеялась, что с годами эта любовь к розовому цвету пройдет, но она, напротив, лишь усиливается. И от нежно-розового произошел переход к ядовито-розовому.

Патрик заморгал. Неужели через несколько лет и комната Майи будет выглядеть таким же образом? А что, если близнецы тоже окажутся девочками? Он просто захлебнется в розовом.

– У меня давно опустились руки. Прошу ее закрывать дверь в свою комнату, чтобы мне всего этого не видеть. Только иногда делаю выборочные проверки – чтобы по крайней мере не возникал запах разложившегося трупа.

Она сама вздрогнула, произнеся слово «труп», но тут же продолжала:

– Для Магнуса уже сама мысль о том, что творится в ее комнате, была невыносима. Но я уговорила оставить ее в покое. Я сама такая и понимаю, что словами тут ничего не добьешься. Сама я начала более-менее поддерживать порядок, когда стала жить отдельно от родителей. Думаю, и с Элин будет так же.

Она закрыла дверь и указала на комнату в конце коридора:

– Вон там наша спальня. Вещи Магнуса я не трогала.

Первое, что бросилось в глаза Патрику, – у Кельнеров было такое же постельное белье, как и у них с Эрикой. Белое в синюю клетку, купленное в ИКЕА. От этого ему почему-то стало совсем тяжело на душе. Он почувствовал себя уязвимым.

– Магнус спал на той половине, что ближе к окну.

Патрик подошел к дальней половине кровати. Он предпочел бы осмотреть спальню в одиночестве. Сейчас его не покидало чувство, что он вторгается в чужую жизнь, в чужое личное пространство, не предназначенное для посторонних глаз, и оно лишь усиливалось от того, что Сия стояла в дверях и наблюдала за ним. Он понятия не имел, что именно ищет. Просто у него была потребность приблизиться к Магнусу Кельнеру, увидеть в нем человека, а не только фотографию на стене в своем рабочем кабинете. Взгляд Сии по-прежнему буравил ему спину, и в конце концов он обернулся к ней.

– Не обижайся, пожалуйста, но можно я немного осмотрюсь здесь в одиночестве?

В душе он очень надеялся, что она поймет его.

– Конечно же, извини, – проговорила она и улыбнулась. – Понимаю, что мое присутствие за спиной тебе мешает. Я пойду вниз, займусь делами. Чувствуй себя совершенно свободно.

– Спасибо! – ответил Патрик и присел на край кровати.

Для начала он обследовал прикроватную тумбочку. Очки, пачка листов, которые оказались рукописью «Русалки», пустой стакан и упаковка «Алведона» – вот и все, что он увидел на ней. Выдвинув ящик, Патрик осторожно заглянул внутрь. Но и там не оказалось ничего достойного внимания. Книга в бумажной обложке – «Солнечная буря» Осы Ларссон, упаковка затычек для ушей и пакетик с ментоловыми конфетами.

Патрик поднялся и подошел к шкафу, который занимал собой всю торцевую стену комнаты. Он усмехнулся, когда открыл раздвижные двери и увидел еще одну иллюстрацию того, что Сия называла разным отношением к уборке. В той половине шкафа, которая была расположена ближе к окну, царил безукоризненный порядок. Все вещи лежали аккуратно свернутыми, носки, трусы, галстуки и ремни разложены по отдельным корзинкам. Выше висели наглаженные рубашки, джемпера и футболки. При виде футболок, развешенных на вешалках, у Патрика голова пошла кругом. Сам он имел обыкновение затолкать их в ящик комода, чтобы потом ворчать по поводу того, что они мятые, когда снова настает черед их надевать.