Маша мотнула головой, прогоняя воспоминания. Через дорогу у шиномонтажки остановились две машины – черная девятка, и темно-синяя иномарка, его – Максима. Парень вышел из машины, оставив дверь открытой, и до нее донеслись звуки музыки – Би-2 Полковник.

Она обожала эту песню. Одно из немногих чему ее научил отец, это любви к русскому року. Не зря ведь ее комната увешана постерами рок-групп и завалена кассетами с музыкой. Правда, в последнее время старенький магнитофон стал совсем никудышный: музыку воспроизводил через раз, то проигрывая, заикаясь, то разрывая пленку.

Тем временем Максим снова сел в машину и его тойота, громко зарычав, рванула с места. Маша проводила его горящим взглядом, шмыгнула носом. Сердце снова учащенно билось. Впрочем, как и всякий раз, когда парень оказывался в поле её зрения.

Слева от дороги раздался смех. Несколько девчонок что-то покупали в киоске. Маша подошла к цветной витрине – шоколадки, чипсы, сок – хотелось всего и сразу. Покрутившись у витрины и проверив еще раз пустые карманы, она обернулась на визг тормозов – машина Максима остановилась у остановки. Сердце ушло в пятки и оттуда завибрировало дрожью по телу. Она уставилась на него во все глаза. Смотрела и не могла ни моргнуть, ни отвести взгляд, ни пошевелиться. Господи, словно парализовало! А он обаятельно улыбался, общаясь с кем-то сидящим на заднем сиденье.

Маша выдохнула, провела рукой по своим светлым, самостоятельно осветленным волосам, поправила толстовку темно-серую, бывшую когда-то белой и, выдохнув, направилась к его автомобилю.

Наглость – второе счастье, – говорила ее подруга Галина, а потому Маша, уверовав в ее слова, почти поборола дрожь. Ну и пусть, что ноги дрожат, а ладони становятся влажными, зато она вновь услышит его голос и почувствует устремленный на нее взгляд: цепкий, изучающий и такой бездонный, как ночной океан.

– Привет! – она наклонилась, положив руку на машину. Старалась выглядеть расслаблено и уверенно, и вроде получалось.

Макс повернул голову, молча окинул её взглядом.

– Привет. – Голос как всегда негромкий, с присущей только ему легкой хрипотцой. – Чего хотела?

– А кто это? – раздался голос с заднего сиденья.

– Маша. – Отозвался Максим уверенно, повернулся к ней. – Так ведь?

– Да, – она улыбнулась, поежилась от порыва ветра.

– Одноклассница моего брата. – Добавил он и скользнул по ней оценивающим взглядом.

В его синих глазах не вспыхивают искры интереса, влечения или симпатии, но в них и не отражается жалость или брезгливость. И нет безразличия. Он смотрит пристально и глубоко, словно заглядывает в самую душу.

– М-м, восьмиклассница-а, – пропел все тот же мужской голос парня с заднего сиденья.

– Почти. – Усмехнулся Максим, продолжая сверлить ее взглядом. – Второй курс местной шараги, учатся там после девятого класса.

И только когда она кивнула, закусывая губы, отвернулся. Защелкал пальцами по кнопкам на магнитоле.

– Садись в машину, раз подошла, чего стоишь?

Маша переступила с ноги на ногу. Вообще-то она всего лишь хотела спросить сигарету, но от приглашения отказаться не смогла, а потому открыла дверь и села. В машине уже под общее одобрение играла та самая песня про восьмиклассницу группы Кино.

– Есть сигареты?

Он удивленно усмехнулся, чуть помедлил.

– Ну?

– Держи. – Он протянул ей открытую пачку, и Маша взяла одну, подкурила, обернулась назад на поющего молодого человека.

– Илья. – Представился тот. – И не страшно тебе, Маша, такой маленькой девочке, садиться в машину к взрослым мужчинам? – Илья засмеялся, пританцовывая руками в такт музыке.