Ах, солнце мое, хочет вкусного мне приготовить!

– Ты о чем думаешь, Полинка?

– О том, что надо будет все странные факты и совпадения собрать и проанализировать.

– Странные?

– Ну да. Вот шкаф как у моей бабушки в доме был, и царапина та же самая сбоку, а вещи в нем, будто из моего нынешнего гардероба.

– Еще что?

– Двор точно такой, как на Барвинковой улице, где я жила когда-то, а люди во дворе – другие совсем. Ни одного знакомого лица, хотя и в реале одни соседи уже, должно быть, умерли, другие переехали, а третьи могли измениться до неузнаваемости. И еще, возле того парадного, точно помню, ступеньки вниз вели – в подвале была мастерская по изготовлению афиш и плакатов. А сейчас и следа ее нет – ни двери, ни ступенек. А еще двор наш шумный был – кроме мастерской, в нем почта была и домоуправление. Машины во двор заезжали все время. А сейчас – тишина.

– А может это двор мечты?

– Как это?

– Ну, наверняка соседи мечтали, чтобы двор тише был. Вот он и стал таким в этом мире.

– Хм… надо будет подумать.

Он привлек меня к себе:

– Я никогда до тебя не спал ни с какими магистрами…

– Не надо сейчас, любимый мой, дай мне отдохнуть, у меня все болит после вчерашнего.

– Я сделал тебе больно? – он выглядит обеспокоенным.

– Не то чтобы больно, просто вчера… в общем, перебор был. Дай отдохнуть, ладно?

Он отстраняется от меня:

– Хорошо, отдохни. Пока.

Эх, мне бы тогда еще заметить странный блеск в его глазах!

– И еще, если со двора выйти и направо повернуть, там должен быть летний кинотеатр, а через дорогу – хлебный магазин, но ничего этого нет, только парк незнакомый совсем.

– Уже знакомый после вчерашнего-то.

– Ну разве что. А за парком – и вовсе, будто часть другого мира начинается.

– Каждая часть здесь называется «голденгрэйн». Это я вчера в магазине узнал, услышал в разговоре. Здесь – твой голденгрэйн.

– А еще что-нибудь узнал?

– Что деньги за продукты тут берут, к счастью, любые – и рубли, и гривны, и доллары. А за алкоголь в клубе – только демонеты. В общем, ты пока тут анализируй, а я в магазин пойду.

– Ну иди. А я тут приберу, паутину сниму, пыль вытру хотя бы.

Я успела сделать влажную уборку и отобрать одежду, что сгодится на ближайшее время для нас обоих. Жени долго не было, я уже начала беспокоиться – ни телефонов, ни других средств связи тут пока что нет.

Он вернулся, вошел тихо, выложил покупки в холодильник, отломил для меня ломоть свежего, еще теплого каравая. Сыра белого мягкого отрезал и плеснул вина в стакан. Потом целовать стал за ушком, нежно так. Повлек меня к кровати, но зачем-то скинул постель на пол, уложил меня на матрас, раздел медленно, дразняще… И сказал:

– Я сейчас, минутку.

Принес полотенце из ванной и прикрутил мои руки к спинке кровати. Потом зачем-то набросил на меня простыню, и спросил:

– А ты точно меня хочешь, Смородинка, а? Я вот не уверен.

– Ты о чем?

– А встретил тут на улице кое-кого. Мы с ним пива выпили. Учти, я ему сказал, что ты его хочешь, но мы с тобой игру такую затеяли, и ты ломаться будешь для виду.

– Ты о чем? Женя!

– Руслан, заходи! – крикнул он в коридор.

Я лежала голая под простыней, с руками поднятыми и прикрученными к кровати, когда мальчишка вошел. Долговязый паренек с длинными светлыми волосами. Я взглянула на Женю и тут увидела холодный блеск в его глазах – ноздри раздувались, лицо преобразилось – будто в него демон вселился.

– Вот смотри, кого привел, – сказал Женя весело. – Ты его хотела вчера, правда? Глаз от него не отрывала, поцелуи воздушные ему посылала. А у него уж как слюни текли! Узнаешь? Он твои вещи вчера с полу в клубе подобрал и принес. Его у двери чуть не задавили. И девушка его бросила из-за тебя, представляешь? Сказала, что он за тобой как последний кобель побежал, а про нее забыл. Пострадал он из-за тебя, и ему компенсация полагается. Вот сейчас посмотрим с кем тебе лучше будет…