– Вот он, – сказал он метрдотелю Франциско. Тот взял мобильник, положил его на пол и раздавил каблуком. Томмазо тут же выскользнул в сад.

– Да? – ответил он, наконец оказавшись один.

– Здравствуйте, – неуверенно произнес женский голос. Сердце Томмазо затрепетало. Это была американка. – Это Лаура Паттерсон… Мы с вами встретились в магазине деликатесов…

– Да, здравствуйте. Как дела, Лаура?

– Да в общем неплохо, но я не уверена, что правильно поняла, как готовить этого зайца…

На самом деле Лаура в эту минуту остолбенело смотрела на гору дымящихся желтых pappardelle, вершину которой украшал целый и почти сырой зайчонок. Лауре удалось освежевать и выпотрошить его, что оказалось мучительным как для нее, так и для зайчонка, хотя необходимо заметить, что к концу процедуры последний выглядел гораздо хуже.

– Пожалуй, у меня сегодня не заячий день, – нервно пошутила Лаура.

– Что?

– Ничего, не обращайте внимания. Неудачная шутка. Что я должна делать?

– Вы не забыли его отварить? – решительно спросил Томмазо.

– Отварить? Кажется, нет.

– И как долго вы его варили?

– Ну… минут двадцать.

Томмазо почесал затылок. Одно дело – поделиться рецептом, и совсем другое – спасти гибнущее блюдо. На это его кулинарных познаний явно не хватало. Он быстрым шагом направился к кухне. Бруно подскажет, что делать.

Он хотел было просто передать трубку своему другу, но вдруг вспомнил, что его шансы очаровать Лауру зависят от того, насколько убедительно он сыграет роль повара. И Томмазо поступил иначе. Потянув Бруно за рукав, он отвел его в самый потаенный уголок и ткнул пальцем в телефон, который держал возле уха.

– Итак, у вас есть заяц, которого вы варили двадцать минут, и pappardelle, которые вы варили… сколько? – произнес он в трубку.

– Пятнадцать минут, – ответила Лаура. Через открытую дверь она видела отца и Кэсси, его непристойно молодую подружку-ассистентку, они все время поглядывали на часы.

– Пятнадцать, – повторил Томмазо, многозначительно взглянув на Бруно.

Бруно поморщился.

– Свежие макароны, – прошептал он.

– Вам придется сварить свежую порцию pappardelle, – сообщил Томмазо Лауре.

– Не сразу, – добавил Бруно. – Сначала нужно закончить с зайцем.

– Но сначала нужно закончить с зайцем.

– У нее есть сковорода с ручкой? – поинтересовался Бруно.

– У вас есть сковородка с ручкой? – спросил Томмазо.

– Да, – изрекла Лаура на том конце провода.

– Да, – передал Томмазо своему другу.

Лаура озадаченно посмотрела на свой телефон. Либо очень сильное эхо, либо Томмазо повторяет каждое ее слово…

Бруно кивнул.

– Отлично. Теперь посмотрим, что у нее есть в холодильнике. Вряд ли мы сможем приготовить идеальное sugo di lepre, если она хочет съесть его раньше полуночи, но попытаемся изобразить что-нибудь похожее.

Он взял лимон и принялся нарезать его небольшими кубиками, объясняя Томмазо (и через третье лицо – Лауре), как приготовить простейший мясной соус. Когда дело касалось еды, он запросто мог заниматься двумя делами одновременно.

Когда двое молодых людей вышли из «Темпли», была уже полночь. Они выпили по стаканчику в маленьком баре и отправились по тихим улочкам в их общую квартиру на Трастевере.

Когда Лаура позвонила Томмазо, он записал ее номер в телефонную книгу, и по дороге домой набрал его.

– Привет, Лаура. Это Томмазо. Как ваше блюдо?

– Ой, привет, Томмазо. Все отлично. Я вам безгранично признательна.

– Где вы? Я слышу что-то наподобие эха.

– Я в ванной. Собираюсь лечь спать.

– Она в ванной, – прошептал Томмазо, обращаясь к Бруно. – Это хороший знак.

– Это блюдо из зайчатины и помидоров – нечто волшебное, – продолжала Лаура. Томмазо услышал плеск воды. – Хотя, конечно, мой соус был гораздо хуже того, который приготовили бы вы. Если бы я сначала все не перепутала…