Кровь вскипает в жилах. Несмотря на искушение выпить кофе явно привезённого с материка, я парирую:

— На «ты» мы не переходили, и на белом фоне вы смотритесь слишком экстравагантно! — С гордо поднятой головой, я покидаю поле боя.

Из треснутого зеркала на меня поглядывает злобная фурия.

— Дожила! На людей бросаюсь! — Меряю шагами комнату. — Что плохого сделал этот красавчик? Может, теперь проклянуть весь мужской род? Вдруг легче станет? И как с таким настроением создавать романы века? В Россию или в Штаты нужно вернуться не с пустыми руками. А я швырнула рукопись с балкона. Да и с Павлом некрасиво получилось.

Скинув хламиду, со стоном падаю на кровать и утопаю головой в подушке. Пойти, что ли, искупаться? Изнываю от скуки и жары. Незнакомые пальцы мягко скользят по плечу и спускаются вдоль позвоночника. Так гладят кошек. Что-то зачастили ко мне визитеры через балкон. Похоже, дверь не сама по себе сломалась. Лок припугнул Карлоса, и потому эта трусливая гадина тянет с ремонтом. Но могу поспорить, что это сам мистер Бесцеремонность в гости пожаловал. Я вжимаюсь в кровать и задерживаю дыхание, не понимая, что делать. Положиться на русский авось? Вдруг этот наглец просто встанет и уйдёт? Но пальцы, нагулявшись по спине, возвращаются наверх и настойчиво барабанят по плечу. Поворачивую голову к самозванцу. Он аккуратно убирает пряди с моего лица:

— Павел, — во взгляде нового знакомого пляшут озорные огоньки.

— Лилиан, — отвожу глаза, понимая, что лежу перед ним голая, как отбивная на тарелке. Бери да ешь.

— Не встречал более совершенного существа. Пожалуй, я займусь твоим воспитанием.

Мягкие, чуть влажные губы так нежно целуют мое плечо, что тело вспыхивает лесным пожаром. Полгода жизни в шкуре загнанного зверя дают о себе знать. Павел улыбается, встает и отвешивает легкий поклон. Просто мастер реверансов.

— Еще раз прикоснешься ко мне, познакомишься с острыми коготками.

— Звучит заманчиво, люблю, когда мне царапают спину. — Павел выходит на балкон, перекидывает ноги через перила и прыгает вниз.

Я готовилась дать отпор возмутителю спокойствия, если… Но «если» не произошло. Вздох облегчения неожиданно для меня самой звучит фальшиво. Павел мог бы из вежливости ещё что-нибудь сказать. Послав мысленно нахального типа куда подальше, погружаюсь в воспоминания.

3. Глава 2

Лос Анджелес

Лилиан

Я уехала из России год назад к своей сестре Натали. Известная художница, она уже несколько лет живёт с успешным студийным агентом Сидни Голдом. Я поставила себе цель найти хорошего переводчика для своего хитового романа и перелопатить его в сценарий. Равнодушная к вечеринкам, я привыкла проводить больше времени в своих мирах. Но Натали с мужем вели богемный образ жизни и ввели меня в свой круг. Актёры, режиссёры, музыканты… Жизнь моя заиграла яркими красками. Началом конца стал день, когда я познакомилась с Седриком. Мне никогда не нравились брюнеты. Об этом я заявила ему в первый же вечер. «Ты передумаешь!» ­— крикнул он, когда я на одной из вечеринок вырвалась из его нетрезвых объятий и заперлась в комнате… Ухаживал он красиво, и через полгода мы поженились.

После свадьбы человека словно подменили. Наталья с мужем уехала в Европу. Из друзей у меня остался только чудаковатый Русито пятидесяти лет от роду. Он работал этническим экспонатом на Аллее звёзд. После трудов праведных он снимал папуасский наряд, садился в роскошный кабриолет и возвращался к себе на виллу.

Я с ним познакомилась на побережье во время своих одиноких прогулок. Он рассказывал о своей родине — тропическом острове в Тихом океане, а я ему — о далёкой России.