Мне не хотелось, чтобы меня кололи препаратами, которые могли превратить человека в овощ. 

«А если я снова стану волчицей, но при свидетелях? Тогда меня, небось, на опыты отдадут?!» — задумалась я, досадливо морщась. 

«Тяжёлый случай… Совсем шуток не понимаешь, что ли?» — мысленно проворчал Макс, который и в самом деле достал одеяло, чтобы обернуться им по пояс. 

— Я пока ещё на колёсах. Заедем в одно место, там прибарахлиться можно, — проговорил он вслух и без промедления шагнул ко мне, сразу же подхватывая на руки. 

Вскоре шеф донёс меня до авто, постоянно косясь на мои губы. 

— Что такое? — спросила я, когда Аристов усадил меня в машину. 

Подобрав валявшееся там на сиденье зеркальце, я посмотрела на собственное отражение. Впрочем, всё оказалось в порядке. Исчез даже маленький шрамик, что был у меня ещё с детства, оставленный коготком кошки Муськи по контуру нижней губы. 

— Что? —Максим удивлённо посмотрел на меня. 

— Ты так на мои губы глядел, словно из них волчий хвост торчит! С ними всё в порядке, — обрадованно заключила я, хотя в такой ситуации это и звучало бредово. 

— У тебя здесь полосочка белая была. Исчезла, — хмурясь, объяснил шеф, поражая меня своим заявлением. 

Я всегда думала, что мужчины к подобным вещам и не присматриваются вовсе.  

— Так странно. Ты не помнишь, когда у меня день рождения, не знал, что я вегетарианка, хотя у нас было сто пятьсот совместных ужинов, а едва заметный шрамик увидел? Очередное доказательство, что мужиков волнует только внешность! 

— Бред! — отрезал Максим, заводя машину, которая оказалась не его. 

— Хм, а может, ты меня обратил не потому, что я могла умереть? — спросила в ответ, прищурившись и вглядываясь в его профиль. 

«Дура!» — безмолвно заявил шеф. 

— Пристегнись, Пу-у-узикова, а то снова придётся тебя из салона выскребать, — протянул вслух он, дополнив своё замечание ехидным смешком. 

Несколько минут мы ехали в тишине, пока выбирались по гравийной дороге на трассу. Впрочем, стоило только Аристову влиться в общий поток машин, как он снова со мной заговорил: 

— Если нас гайцы остановят, то говорим, что мы нудисты. И что пока мы питались силой солнца, у нас украли одежду. 

— Нас тогда точно в психушку закроют. 

— Не закроют. Что ты сейчас чувствуешь? Волчицу слышишь? 

На его вопрос я ответила с некой заминкой, сначала прислушавшись к себе.  

— Нет, иногда только слышу твои мысли. 

— Не иногда, ты слышишь все мои мысли, а я — все твои. 

— Какая досада, — попыталась я пошутить, но брошенный на меня короткий взгляд Макса отбил у меня всякое веселье. 

— Вот уж не планировал обзаводиться истинной парой, да ещё и таким образом, — зло хмыкнул он, сжимая руль добела напряжёнными пальцами. 

Разволновавшись, я тяжело задышала. Дико зачесались руки, отчего мне даже показалось, что из них начала расти волчья шерсть. Слава богу, только показалось. 

— О чём ты говоришь? Что значит, истинная пара? Я твоя пара? — собравшись с мыслями, задала я глупый вопрос для писательницы, написавшей об этом роман. 

— Твоя волчица истинная пара для моего волка. Всё, как ты в книжке написала, — хмурясь, подтвердил Максим. 

Судя по выражению его лица, данная новость была ему совершенно не нравилась, что вызвало у меня стойкое чувство обиды. Всё тело покрылось мурашками, а глаза защипало от слёз. Я даже и не ожидала от себя, что могла быть такой плаксой. Сложившаяся ситуация вызывала у меня лишь негативные чувства. 

— И как? И что теперь будет? — спросила я, с трудом подбирая слова. 

Мой голос предательски дрожал, а по щекам всё же скатилось несколько слезинок. Хорошо, что Аристов следил за дорогой, и я успела их незаметно смахнуть.