Первой жертвой «полярной анемии» стал магнитолог Данко, хотя первоначально развитие его болезни было спровоцировано, по-видимому, какими-то недостатками в сердечной деятельности, возникшими задолго до экспедиции и обострившимися в Антарктике. Уже в мае у Кука возникли опасения, что его пациент не доживет до появления солнца. Быстрое развитие болезни Данко на фоне ухудшения здоровья экипажа в целом невольно порождало среди наиболее слабых вопрос: кто следующий? Сам Данко без жалоб и сожалений встретил приближение конца.

Чтобы как-то отвлечь людей от мрачных мыслей и скрасить однообразие полярных будней, был проведен «Большой конкурс женской красоты». По сложнейшей системе в условных баллах оценивались запросы зимовщиков по отношению к отсутствующей прекрасной половине человечества, что касалось не только внешних данных, но и душевных качеств далеких дам. Самым тонким ценителем женской красоты среди задубевших от испытаний зимовки полярников оказался Арцтовский. Будущий полярный корифей Амундсен также вошел в группу призеров конкурса, тогда как Кук занял лишь предпоследнее место. На какой-то момент это мероприятие разбудило щемящие душу воспоминания, скрасив неполноту полярной жизни, но затем вахты и работа снова вошли в привычный ритм, в котором не было места переживаниям.

Позже в кают-компании состоялась своеобразная конференция по переустройству мира, организаторы которой, руководствуясь самыми лучшими намерениями, предвосхитили идею Европейского сообщества, хотя и под названием Соединенные Штаты Европы. По замыслу устроителей, после присоединения к ним стран Южной Америки и Канады можно было бы говорить о неком мировом союзе государств.

Не всегда головы зимовщиков были заняты столь масштабными вопросами. Так, однажды в кают-компании всерьез обсуждали проблему наличия души у судового кота по кличке Нансен (вероятно, получившего ее в силу высокого интеллекта) и возможности его допуска в царствие небесное вместе с остальными участниками экспедиции. Как и в обычной жизни, во льдах антарктических морей дистанция от великого до смешного была неизменно короткой.

Хотя Данко держался очень мужественно, для Кука неизбежность летального исхода была очевидной. Это произошло 5 июня, еще в преддверии зимнего солнцеворота, задолго до завершения полярной ночи. В соответствии с принятыми на море традициями, тело усопшего было зашито в саван из грубого судового брезента и спустя двое суток после смерти доставлено на санях к ближайшей майне, прорубленной в молодом льду, затянувшем недавнее разводье. После того как Жерлаш сказал короткую речь, покойника опустили в море с грузом, привязанным к ногам. Хотя, по мнению Кука, смерть Данко не была фатальной – в других условиях он продолжал бы жить и даже нести службу, – общее состояние людей продолжало ухудшаться. Душевное состояние матроса Толефсена оказалось настолько опасным, что однажды он предпринял попытку побега с судна, и морякам пришлось разыскивать несчастного в окрестных торосах. А между тем признаки цинги у зимовщиков стали появляться все чаще и чаще. В условиях полной неизвестности и отрыва от цивилизованного мира с развитием массовых заболеваний судьба 17 человек становилась все более непредсказуемой. Ситуация, которую спровоцировало своими действиями неопытное руководство, определялась уже не приказами сверху, а инициативой неформальных лидеров – так случалось в полярных экспедициях не однажды. Именно это и позволило преодолеть возникшую безысходность.