Х'Ант медленно обернулся – и замер.
На него смотрело сразу три пистолетных дула.
Глава 8
Год 3335 от Возведения Первого Храма. За восемь лет до основного действия. Дальние Земли.
По всему Изумрудному морю – от тайных убежищ пикаронов на мысе Дигнидад до причалов Геоанадакано, и от скалистых обрывов чёрного берега до коралловых пляжей Альмадено только и разговоров было о капитане Ар-Рагире, впрочем, нет – уже о Рагире Морриганхе – этом новом владыке здешних вод, которого таковым признавали не только люди, но уже казалось и клыкачи с муренами. В кабаках и салонах рассказывали о его яростных атаках и холодной жестокости и о том что почти никому не удавалось ускользнуть от его кораблей, если марсовые корсаров замечали его паруса.
– Рагир – арбоннский купец, сосланный на каторгу за похищение королевского золота.
– Нет, Рагир – сын халифа Северного Таниса, замешанный в заговоре против отца.
– Нет, не халифа, а всего лишь тингисского эмира, и не заговорщик он, а всего лишь совратил любимую отцовскую наложницу…
– Да хватит чушь пороть – он хойделлец с Борреби, пиратствовал дома помаленьку, пока король флибустьеров тамошних не прижал.
– Да нет же, говорю вам – он эгерийский еретик, сбежавший прямо с костра! И морда у него самая что ни на есть эгерийская!
– Я точно знаю – он знаменитый амальфийский корсар Бальтассар ди Росса! И послали его сюда дожи генуситийские, чтоб им ни дна, ни покрышки! Чтоб торговлю нашу значить подрывать!
– Верно, чтобы торговлю подрывать, только не амальфиот он никакой – фриз, и борода у него рыжая как у фриза – просто он ее красит, чтобы никто не догадался – но нас не обманешь!
– Танисец он, точно говорю: вынюхивает тут, куда ловчее ударить, а потом халиф-то флот свой и двинет!
– Он чернокнижник!
– Ясное дело – чернокнижник. И продал душу Хамирану, закопав в землю Святое Писание.
– Какой еще чернокнижник? Эгериец он! Из бывших попов!
– Арбонн!
– Ютт!
– Суриец из флота тамошнего царя!
– Эгериец!
– Сын айланского царька и танисской принцессы…
А люди Сына Смерти знай себе посмеивались, когда до них доходили эти слухи. Ну, кому какое дело? Рагир – это Рагир, их капитан, что ещё надо?
И почти никто не обращал внимания, как изредка наливаются его глаза бездонным мраком – мраком нездешним и зловещим.
Рагир Морриганх, стоял на палубе и перебирал пальцами концы золотистого шарфа, завязанного вокруг талии.
Преследуемый эгерийский торговый галеон вот-вот должен был оказаться на дистанции огня его пушек.
Впрочем, может и обойдется без стрельбы, ибо сейчас, на второй год его пребывания в водах Изумрудного моря, его имя уже внушало должную меру страха.
Да, вот уже почти два года он тут. И кто бы ему не попался: фризы с их грузами сала, рома и рабов, эгерийцы с золотом и чёрным деревом, амальфиоты со всякой всячиной, хойделльцы с шоссо и сахаром, танисцы с рабами и оружием – ни от чего не отказывался непривередливый корсар.
Добравшись до Изумрудного моря, он поступил не так как обычно поступали ищущие тут неверной пиратской удачи люди Востока, и не вступил в здешний таиф. А каким-то способом вышел на Миледи Ку, и стал работать на нее – но при этом не принося клятвы и не войдя в число ее «пасынков», а всего лишь отдавая пятую часть добычи за право пользоваться ее стоянками и сбывать добычу через прикормленных купчишек. За такую умеренную плату им были предложены несколько укромных бухт, где они без помех могли провести кренгование и ремонт корабля, да ещё и возможность команде отдыхать и развлекаться в тайных убежищах среди островов.