– О чем? Простите, но я вас впервые вижу.

– Ох, простите! – всполошился мужик. – Позвольте представиться. Профессор Блан. Историк. Я весьма признателен вам за спасение, сеньор Джеронимо.

– Профессор?! – удивленно переспросил ныряльщик. – Что ж, это многое объясняет.

– Что именно? – не понял Блан.

– Вашу безответственность под водой и неумение замечать вещи, очевидные простым смертным.

– Да, признаюсь, что, погрузившись в свои изыскания, я становлюсь несколько рассеянным, – смутился профессор.

– Я это заметил, – рассмеялся Джеронимо. – Что ж, я не против. Перебирайтесь на баркас, там и поболтаем.

На следующий день они снова вышли в море, но теперь всем, что касалось ныряния, заправлял Джеронимо. Искать затонувшие корабли им пришлось почти на ощупь. Течения и ветры с тех времен сильно изменились, так что профессору пришлось серьезно повозиться, чтобы сопоставить все изменения и определить хотя бы примерное направление поисков.

Наконец район поисков был определен, и Джеронимо отправился под воду, вооружившись ножом, гарпуном и камерой. Оружие в этих водах было жизненно необходимой деталью экипировки. Еще через три дня они все-таки нашли те самые корабли, которые так нужны были профессору. Обрадованный этим обстоятельством Блан с истинно галльской широтой устроил вечеринку, на которой все собравшиеся набрались до поросячьего повизгивания. В том числе и сам профессор.

В себя ее привело ощущение холода и соли на губах. Со стоном открыв глаза, Соня с трудом подняла голову и медленно огляделась. С палубы яхты она вдруг каким-то образом перенеслась на пляж. Невысокая волна, накатывая на берег, окатывала девушку брызгами воды. Встав на ноги, Соня растерянно огляделась и, увидев бегущего к ней брата, с облегчением вздохнула. Она не одна. Леший хоть и балбес, но родной брат и способен свернуть в бараний рог любого недоброжелателя. Благо дури для такого действа у него на троих хватит.

Следом за братом девушка рассмотрела и остальных участников экспедиции. Джеронимо оказался лежащим за кучей камней, Миша нашелся в соседних кустах, а профессор Блан оказался сидящим на огромном валуне с задумчиво-растерянным видом. Подбежавший Леша, тяжело дыша, быстро оглядел сестру и, испуганно улыбнувшись, прохрипел пересохшим горлом:

– Жива-здорова? Кости целы?

– Порядок. Только не понимаю, что произошло, – кивнула Соня.

– Сам в шоке. И не вздумай сказать мне, что это я виноват.

– Кто-нибудь объяснит мне, что случилось и куда, блин горелый, моя яхта делась? – возмущенно завопил Миша.

– Боюсь, здесь не обошлось без вмешательства высших сил. Или низших, – помолчав, произнес Джеронимо.

– Может, профессор что понял? – осторожно предположил Леша, кивая на замершего, словно истукан с острова Пасхи, Блана.

Вся четверка дружной гурьбой подошла к валуну, на котором восседал профессор. Вид у него был странный, словно из-за угла пустым мешком нахлобученный. Но при этом с первого взгляда было ясно, что Блан пытается что-то осознать. Что именно, было и так понятно, а вот как он хочет это сделать, не понимал никто. Для остальных членов группы все происходящее напоминало странный, дикий коллективный сон. Для самого же профессора это была очередная загадка. Джеронимо как самый близкий профессору человек осторожно подергал его за рукав, негромко спросив:

– Профессор, вы что-нибудь понимаете? Как мы здесь оказались?

– Смотрите, – коротко ответил профессор, кивая куда-то вглубь материка.

Все четверо разом уставились в указанную сторону. Спустя минуту Миша еле слышно произнес: