– Клиент хочет жить, – хмуро сказал Морской Змей. – И весьма.

– А вы разве нет? – молниеносно отпарировал Лао. – Судя по тому, что эта скотина Ма живехоньким разгуливал по Катан-Пандангу, вы с ним сумели как-то достичь приемлемой для обеих сторон договоренности. Я правильно понял?

– Правильно, – сказал Герберт. – Готовы к торгу?

– Почему бы и не попробовать? Нельзя ли перенести нашу… беседу в более комфортные условия? Здесь становится неуютно, говорю вам, как человек, всю жизнь ходивший по здешним морям…

– Извольте. – Герберт почти бережно поднял его, поставил на ноги и цепко подхватил под локоток. – Кое-какой комфорт можно обеспечить. – Он обернулся к Мазуру с Морским Змеем. – Вы свободны, господа, я, пожалуй, справлюсь сам…

И оба двинулись к надстройкам чуть ли не в обнимку. Мазур хмуро посмотрел им вслед, пожал плечами:

– Ну да, теперь он сам справится…

– Работа наша такая, – бесстрастно отозвался Морской Змей, расставив ноги пошире. – Мы ловим, они сливки снимают… Тайфун, а?

– Пожалуй, – признал Мазур. – Сейчас накатит, того и гляди…

Рядом затрещало, ожили динамики бортовой трансляции:

– Внимание! Вахте на палубу! Шлюпки перевернуть, штормовые найтовы наложить!

«Серьезные дела, – оценил Мазур. – Коли уж начали крепить…»

Палуба ушла из-под ног, а в следующий миг вздыбилась, подбросила его, казалось, выше клотика, и он увидел в штормовом море туземную лодочку под серым парусом, лихо накренившуюся меж двумя водяными стенами, а вдали, гораздо дальше, – верхушки пальм… Что за черт?!

Верхушки плыли. Плыли по воздуху, как диковинные аэростаты, сорванные налетевшим ураганом и гонимые в сторону «Нептуна». «Ну, коли уж на деревьях кроны рвет… Мать твою, оно ж сейчас и на нас накатит!»

Морской Змей издал сдавленный рык. Мазур тоже увидел – как Лао, воспользовавшись моментом, очередным провалом корабля в самые, казалось, бездны, ударом ноги опрокинул Герберта и, как был, со скованными руками, пригибаясь под ветром, кинулся к борту, неожиданно напомнив, что восточная психология все же существует на белом свете…

– Держи его, суку!

Мазур кинулся наперехват по вздыбившейся палубе, отчаянными рывками сохраняя равновесие…

Палуба ушла из-под ног, что-то твердое, почти как железо, ударило сбоку, сбило, поволокло, швырнуло… И не было больше опоры ни для ног, ни для рук, Мазура взметнуло вверх, обрушило вниз, накрыло с головой…

Задыхаясь, он инстинктивным рывком метнулся в нужном направлении – должно быть, осознал звериным чутьем, что именно там светлее всего, а значит…

И оказался на поверхности, жадно глотнул воздуха, словно кусок зубами отхватил от чего-то густого, почти твердого. Замолотил руками по воде. Его качало на великанских качелях с невообразимой амплитудой, голова то и дело оказывалась под водой, но первый шок прошел, и Мазур стал трезво бороться за жизнь – посреди тяжелого рокота и воя ветра, посреди колышущихся водяных гор, то и дело швырявших в лицо невообразимую смесь соленой влаги с жестким, как шерсть, воздухом…

Двумя сильными гребками перевернулся на спину, сорвал туфли, отчаянно выгибаясь, избавился от парусиновых брюк и рубашки. Вокруг грохотало и выло, но это была еще не смерть…

Прямо над ним, казалось, пролетела взъерошенная верхушка пальмы – шизофреническая бабочка юрского периода. Выплевывая соленую горечь, воспользовавшись тем, что оказался на гребне волны, Мазур свечкой взлетел над водой насколько мог высоко.

И не увидел корабля в обозримой близости. Зато в зверином обострении воли к жизни разглядел, откуда летят сорванные тайфуном вершины пальм. В той стороне была земля, а значит – дохленький шанс на спасение. Это было реальнее, чем высматривать в волнах корабль, находившийся сейчас не в лучшем положении. Все равно они не смогут спустить шлюпку при таком волнении… да какое там волнение, это…