Он достал старомодный ключ, но дверь оказалась незапертой, а в кухне горел свет и на лестнице тоже. Мазур заглянул в кухню: мистер Джейкобс, привычно опершись затылком о стену, спокойно похрапывал. Обе бутылки были пусты. Очередной этап размеренного пития, до утра уже не проснется, хоть все из дома вынеси – правда, выносить практически и нечего…

По-хозяйски погасив в кухне свет, Мазур направился к лестнице.

Гвен возникла у верхней ступеньки, когда он был уже на полпути, подбоченилась и спросила требовательноукоризненно:

– Где ты болтался? Половина двенадцатого ночи…

На ней был короткий махровый халатик, та самая неразрешимая загадка природы: никто так и не доискался, то ли полотенца шьют из халатов, то ли халаты из полотенец… А голосок звучал так естественно и озабоченно, что Мазур на секунду всерьез задумался, какое бы убедительное оправдание произнести, чтобы прокатило. И тут же опомнился. Фыркнул:

– Боже, как умилительно… Со всеми классическими интонациями законной жены… Чему обязан такой заботе?

– Мы как-никак соседи, – сказала она безмятежно. – Начинаешь беспокоиться, когда время к полуночи, а тебя нет…

Мазур, опустив глаза, окинул себя беглым взглядом. После визита в «авторемонтную мастерскую» они с Лавриком старательно друг друга отряхнули, так что темные брюки и черная майка не носили особенных следов недавней вылазки.

– Засиделись с работодателем, – пожал он плечами, обошел девушку и отпер дверь своей комнаты.

А вот закрыть ее за собой не успел – Гвен бесцеремонно вошла следом, оперлась на притолоку – в довольно изящной позе, надо сказать, – и уставилась на него каким-то странным взглядом, вроде бы вовсе не означавшим, что она первая намерена завязать самую тесную дружбу.

Оглядев ее, Мазур покачал головой:

– Бог ты мой, какая ситуация: добропорядочная девушка в полночь в комнатушке странствующего матроса… Как прикажете понимать?

– Во что ты вляпался?

– Я? – поднял брови Мазур, машинально окинув взглядом свои ничем не запачканные спортивные туфли.

– Ну не я же! Четверти часа не прошло, как заходил твой дружок. Типчик…

– Ты о ком? – с искренним недоумением спросил Мазур. – Как он назвался?

– Никак. Но он тебя определенно знает. Он ведь так и сказал – что пришел навестить своего старого друга Дикки Дикинсона.

– А ты?

– А я сказала, что ты болтаешься где-то по делам, про которые я понятия не имею, потому что прихожусь тебе не более чем случайной соседкой. Он пялился так, словно я вру и ты спрятался в ванной, показалось даже, что примется по комнатам шарить. Но потом убрался.

– Странно, – сказал Мазур. – Никого я не жду, и никаких друзей у меня тут нет…

– Но он ведь знает твое имя?!

– А вот это еще страннее. Говорю тебе, нет у меня тут никаких друзей, кроме, понятно, Сида…

– Знаешь, на кого он чертовски похож? На гангстера из кино. Именно такие типы появляются, когда кто-то смоется с добычей после ограбления банка или чего-то вроде…

Мазур подошел к ней вплотную, уставясь в безмятежное личико, пожал плечами:

– Дорогая мисс Любопытство, на Библии могу поклясться, что никого я не грабил, ни с какой добычей не сматывался, вообще никому ничего не должен, так что некому меня искать… Как он выглядел?

– Вот так, – сказала Гвен, энергично выпятив челюсть. – Из породы дешевых суперменов, если ты понимаешь, о чем я. Как будто он самый крутой на свете, а все остальные – шушера дешевая… Знаешь такой тип людей?

– Пожалуй, – сказал Мазур. – Он тебя не пугал, не грозил?

– Да нет, ничего похожего. Уж я бы завизжала на всю улицу – в студенческом городке, знаешь ли, привыкаешь отшивать всяких нахалов… Он голоса не повышал, ни единого грубого словечка… Просто держался, как дешевый супермен. – Она пытливо присмотрелась. – Дик, такое впечатление, что ты и в самом деле ничуточки не встревожился…