– «Скалёныш» – это в точку, – согласился Ровняла.

– Будышь Скалоныш, – шлёпнул мне плечу Клык со всей своей варварской дури.

– Хвала Защитнице, – буркнула я, пытаясь восстановить работоспособность конечности.

– Это за что? – спросил Дикий и злобно зыркнул на варвара. Тот сделал вид, что ничего не было и, цокнув, ускорил шаг коня.

– Что не Пончик, – пояснила я.

Скалёныш так Скалёныш. Я что? Могу и позубоскалить, могу и оскалиться, могу и упереться, как скала.

Мужчины заржали, а я вернулась к вырезанию фигурки. Всё лучше так, чем бездельничать.

Какое-то время мы ехали молча. Потом Пончик затянул песню таким низким голосом, что, казалось, даже повозка вибрировала. В песне говорилось о воине, который остался один против стаи цхерков, и они разевают свои огромные огненные пасти, а он вспоминает девушку, что его не дождется и выйдет замуж за другого, отчий дом, дерево у крыльца… Следом за Пончиком тоскливую песню подтянули Дикий и Пёс. И даже Клык, который не очень дружил со слухом и слова не особо знал. Душевно так. И чего они над книгой гадкой мамаши Беннет смеялись? Хотя, конечно, мужские страдания – это совсем не то же самое, что женские. Женщины же про всякие глупости страдают: про любовь, верность, смерть. Другое дело мужчины! Они про смерть, верность, любовь!

Дорога шла до ужаса скучно. Мы ехали, ехали, ехали. И всё! И даже не встретили никого. Людей можно понять. Кто захочет путешествовать, когда нешьессы на путников нападают? Понять-то можно, но очень скучно. Мы даже ни одной остановки не сделали. Воины время от времени отставали по своим делам, а потом нагоняли. Хоть какое-то развлечение.

Как выяснилось, остановок не было потому, что впереди ждало село, где нам предстояло заночевать. Ночёвка в селе – это просто замечательно! Когда в самый зной впереди показались крыши домов, я воспрянула духом и полезла в котомку прятать нож и вырезанные заготовки. Где-то на самом дне мешка валялись мелкие деньги, которые могли пригодиться. Я закопалась двумя руками в содержимое котомки, отмечая про себя, что неплохо было бы кое-что из ценного зашить в корсет. Перебирала вещи, и сама не знаю, как получилось, но конверт, который я забрала из тайника мэтра, внезапно открылся, и оттуда показался корешок записной книжки. Может, письмо никогда и не было заклеено?

Я перерывала мешок, а записная книжка высовывалась всё сильнее и сильнее. Любопытство выгрызало меня изнутри. Я открыла книжку прямо там, в сумке, чтобы не привлекать лишнего внимания. Внутри она была исписана мелким почерком.

Я с надеждой смотрела на приближающиеся дома. Если бы учитель хотел, чтобы я её не прочитала, он бы заклеил конверт, верно? А если не заклеил, то наоборот. Если удастся найти место, где я смогу уединиться, обязательно почитаю, что там.

15. Глава 15. Пиппа

Село оказалось достаточно большим, и даже имело свой постоялый двор. Как я поняла из разговора между Псом и Ровнялой, мы шли не главным трактом на столицу, а в обход, по отдаленным графствам, а дорога была терпимая, потому что соединяла два крупных города. Несмотря на нешьесса, который напал на нас ночью, постоялый двор был полон. То ли о нечисти здесь не знали, то ли её и вправду было очень мало, и мы просто такие везучие. Повозку загнали во двор, в ряд с еще тремя. Так как готовить на всех еду не требовалось, меня с лошадями отправили в конюшню: распрячь, выскрести, обеспечить довольствием. У мэтра этим, конечно, конюх занимался, я была не слишком умела, но способность договариваться с животными мне помогла.