Обычно я пользовался прогнозированием очень редко. Чисто, если надо просчитать варианты удачи или неудачи в конкретном деле. А к прошлому и подавно никогда не обращался. Только будущее прогнозировал. Сейчас же погружение состоялось именно в прошлое, только не мое. В прошлое Ванечкина…

И это просто охренеть, как важно! Входит, способности не пропали, не исчезли. Они, выходит, заблокированы где-то внутри! И появление сестры Ванечкина смогло ковырнуть немного этот блок.

Видимо, Петя слишком сильно реагирует на девчонку. Неважно, положительно или отрицательно. Главное, что реагирует. Значит, Фокина чертовски права. Нам нужен стресс. Что-то крайне мощное. Что сможет блок сорвать и освободить способности псионика.

Поэтому я подхватил мать под руку и потащил ее к корпусу. Да и от родительницы Мишина тоже хотелось оказаться подальше. Все время, пока мать Ванечкина меня обнимала, эта страшная женщина, во всех смыслах страшная, стояла рядом, гипнотизируя нас взглядом.

Я усадил мать и сестру в свободную беседку, потом выдал им какую-то нелепую версию, мол, готовил сюрприз к их приезду, а затем рванул на поиски Фокиной.

Переговорить нам нужно было срочно. Именно сейчас. Раз моя способность прогнозирования проявилась в присутствии младшей сестры Ванечкина, этим надо воспользоваться. Не потом, не завтра, а именно сейчас, пока Дашка в лагере.

Кроме того, в башке крутилась еще одна до конца не оформившаяся мысль. Нам нужен стресс… Хорошо. Меня бомбит, когда рядом эта мерзкая, девчонка… Еще лучше. Но нас сегодня могут выгнать домой. А вот это – хреновый вариант развития событий. Я так понимаю, у Ванечкина есть ещё злобная бабка. Если по возвращению из лагеря мать отправит меня к ней, то с Фокиной мы вообще не будем иметь контакта. Допустить этого сейчас никак нельзя. Особенно, если учесть, что я немного разобрался в том, что произошло ст способностями. Значит, мы должны сделать так, чтоб администрация лагеря передумала наказывать отчислением особо отличившихся.

– Мишин… Мишин… черт… лишь бы пожрать… Не слышит…

Я повернулся к Маше и кивнул ей в сторону Васи, который расположился прямо в траве со своими родителями, на расстоянии нескольких метров от нас.

Вернее, расположились Толстяк и его мать. Отец выступал в роли обслуживающего персонала. Сразу видно, насколько высокие отношения в данном семействе. А еще сразу видно, кто там глава. И это точно не батя.

Мишин-старший заботливо постелил для жены и сына покрывало, а потом принялся из здоровенной сумки, которую сам же и дотащил, чуть не скончавшись по дороге, вытаскивать еду.

При этом еще ухитрился за каким-то чертом, приподнять этот баул и тут же уронить его себе на ногу. Бедолага издал забавный протяжный писк, после чего принялся успокаивать членов семьи, мол, он здоров как бык и все у него «путем». Хотя, судя по скривившемуся, покрасневшему лицу и размеру сумки, там явно было все очень «не путем». Однако, супруга с такой экспрессией выкрикнула: «Ну, Витя!», что я бы на его месте тоже не признавался. Даже если бы расхреначил себе ногу к чертям собачьим. Судя по виду этой женщины, она быстрее сразу добьет, чем поможет. Все это мы наблюдали с Машей из своей засады, тщетно пытаясь дошептаться до Мишина. Кричать не торопились ни я, ни она. Причина та же. Стоит вспомнить взгляд матери Толстяка и как-то сильно не хочется столкнуться с ней лицом к лицу снова.

В данный момент Васин отец закончил раскладывать на покрывале половину привезённой снеди и решил сделать перерыв. Уморился.