Разгневанный Григорий ухватил руками со сковороды еще один кусок и с грохотом вышел из-за стола.

– А по-моему, вкусно… – растерянно пролепетала Юнона.

– Ну да, только… только изнутри сырое мясо выглядывает, а сверху… – прокомментировала Неля, не переставая работать челюстями.

Однако с непрожаренным куском даже ее зубы не справились, и, не слишком задумываясь, Неля выкинула кусок в форточку. Такое разбазаривание продукта привело Юнону в состояние, близкое к истерике:

– Не нравится, не ешь! – со слезами в голосе выкрикнула соседка и в сердцах выдернула сковородку со стола и брякнула ее обратно на плиту.

Неля такого поворота событий не ожидала.

– Нет, ну куда убрала-то? – вытаращилась она. Потом вдруг сморщила лицо и плаксиво заголосила: – Во-о-от, даже мя-яса жалко… Мы с Дашенькой, может быть, всю жизнь на одной чечеви-и-ице держимся-я-я, а эта буржуйка… Поставь сковороду на место!

Юнона утешила уязвленное самолюбие, водрузила угощение на стол и сочла нужным провести воспитательный процесс:

– А я, кстати, давно хотела тебе указать, Неля! Сама-то ты, конечно, можешь и на чечевице жить, но вот ребенка голодом морить…

– Чего эт я голодом? – возмутилась Неля, забыв про слезы. – Дашутка у меня, может быть, такие деликатесы вкушает, какие ты и не пробовала! Сама не доедаю, а ей…

– Вот то-то и оно – суешь девчонке, что сама не доела!

– А я говорю: Дашка у меня питается как на убой! Она, знаешь, сколько весит… она скоро меня перегонит!

– Я, конечно, не спорю никогда, но чтобы тебя, Неличка, перегнать, надо по центнеру силоса в день съедать, – перекривилась Юнона и назидательно продолжала: – Не знаю уж, как ты ее там кормишь, но ребенку нужно полноценное питание. И, опять же, развитие достойное. Ну вот что за безобразие – уже полтора года девчонке, а она даже говорить не хочет!

Неля запыхтела паровозом: готовилась дать серьезный отпор, но рот был занят. От новой порции наставлений Юноны Нелю спас звонок в дверь.

– Ну и что это за выкидыши из окна?! – свирепо щурился сосед с нижнего этажа, двумя пальцами отдирая непрожеванный Нелин кусок со своей вычурной шляпы. – Я, главное дело, к своей пассии собрался… то есть мы с ней в театр собрались, а тут на меня выбрасывают всякие помои! Я теперь как мусоропровод у вас, да?! Так, я немедленно иду в милицию! Пусть они вас всех выселяют оптом!.. Хотя не, вот эту тетку можно оставить, – ткнул он толстым пальцем в сторону Зинаиды. – У вас портвейн дешевый. А вы…

И он снова задохнулся.

– Вот, – победно вытаращилась Неля на Юнону. – И ты мне еще говоришь, что умеешь готовить! Обычный человек с улицы и то сразу сказал: мол, твое кушанье – помои!

– Так вы на меня вот эти куски… А что они вообще такое? Птенцы дохлые, что ли? – брезгливо сморщился парень.

– Не птенцы, а, простите, часть коровы…

Глаза у парня стали наливаться кровью, и Зинаида срочно бросилась спасать ситуацию.

– Знаете, вы со своей пассией ступайте вместо театра в наш бар. Там сегодня новый портвейн завезли! Я сейчас позвоню, и вас обслужат по высшему классу! В театр вы все равно опоздали, а в наш бар можно и того… вовсе без голов… я имею в виду – вовсе без шляпы!

Парень помялся, потом выторговал двадцатипроцентную скидку и только после этого удалился.

Юнона облила Нелю высокомерным взглядом и процедила:

– Тебе, Неллия, надо ребенка в садик сдать. Пусть девочку воспитывают порядочные люди, которые в окна говядиной не кидаются. Чему Дарья у тебя научится? Да и тебе не дело дома киснуть. Тоже мне, мадонна с младенцем… Надо выйти на приличную работу, получать хорошие деньги, а потом…